Абрамова, Мария Морицовна
| Мария Морицовна Абрамова | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
Абра́мова Мари́я Мо́рицовна (настоящая фамилия — Ге́йнрих; 1865—1892) — русская актриса, антрепренёр. Дочь пермского фотографа М. Г. Гейнриха, жена писателя Д. Н. Мамина-Сибиряка.
Содержание
Биография
Родилась в семье венгра Морица Гейнриха (Ротони), долгое время жившего в Оренбурге и женившегося на сибирячке[1].
Профессиональную сценическую деятельность начала в Перми. Играла в таких провинциальных городах как Оренбург, Самара, Рыбинск, Саратов, Минск, Нижний Новгород, Таганрог, Мариуполь. Была преимущественно героико-романтической актрисой.
В 1889 году получила богатое наследство. На полученные деньги сняла в Москве театр Шелапутина и организовала собственный театр под названием «Театр Абрамовой». В этом театре, помимо самой Абрамовой, играли Н. Н. Соловцов, Н. П. Рощин-Инсаров, И. П. Киселевский, В. В. Чарский, Н. А. Мичурин-Самойлов, М. М. Глебова и другие известные актёры. Театр поставил комедию Грибоедова «Горе от ума», комедию Гоголя «Ревизор» и инсценировку его поэмы «Мёртвые души», комедию Островского «На всякого мудреца довольно простоты»[2]. 27 декабря 1889 года здесь впервые была поставлена пьеса А. П. Чехова «Леший». С декабря 1889 года театр находился в введении «Общества русских драматических артистов» во главе с Н. Н. Соловцовым и В. В. Чарским, но официальное название театра оставалось прежним. В 1890 году театр прекратил своё существование из-за банкротства[3].
В 1890—91 после закрытия театра играла в екатеринбургской труппе П. М. Медведева.
Лучшие роли: Медея (о.п. Суворина и Буренина), Василиса Мелентьевна (о.п. Островского и Гедеонова) и др[4].
Скончалась 1892 году, похоронена на Литераторских мостках на Волковском кладбище Санкт-Петербурга[5].
Семья
- Гейнрих, Мориц Григорьевич — отец.
- Гейнрих, Елизавета Морицовна (1882—1942) — младшая сестра, супруга А. И. Куприна.
- Мамин-Сибиряк, Дмитрий Наркисович (1852—1912) — гражданский муж.
Напишите отзыв о статье "Абрамова, Мария Морицовна"
Ссылки
- [dic.academic.ru/dic.nsf/pseudonyms/8/%D0%90%D0%B1%D1%80%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D0%B2%D0%B0 Энциклопедический словарь псевдонимов. С. Колосова. 2009]
Примечания
- ↑ [www.greatwomen.com.ua/2008/05/07/elizaveta-moricovna-kuprina/ Елизавета Морицовна Куприна] (рус.). Проверено 2 марта 2013. [www.webcitation.org/6EzPdWgmJ Архивировано из первоисточника 9 марта 2013].
- ↑ А. П. Клинчин [booksite.ru/fulltext/the/ate/theater/tom1/2.htm Абрамова, Мария Морицевна] // Театральная энциклопедия (под ред. С. С. Мокульского). — М.: Советская энциклопедия, 1961. — Т. 1.
- ↑ [feb-web.ru/feb/chekhov/texts/sp0/pi3/pi3-311-.htm А. П. Чехов — Полное собрание сочинений в 30 томах. Примечания к 3-му тому писем]
- ↑ [persons-info.com/index.php?v_nav=%D0%90&pid=65836 Личности: АБРАМОВА Мария Морицовна] (рус.). Проверено 2 марта 2013. [www.webcitation.org/6FKZTwPZ4 Архивировано из первоисточника 23 марта 2013].
- ↑ [volkovka.ru/nekropol/view/item/id/445/catid/4 Могила М. М. Абрамовой на Волковском кладбище]
Отрывок, характеризующий Абрамова, Мария Морицовна
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
