Абрамович, Юрий Гарриевич

Юрий Гарриевич Абрамович
Род деятельности:	лётчик-испытатель
Дата рождения:	15 сентября 1935(1935-09-15) (88 лет)
Место рождения:	Харьков, Украинская ССР, СССР (ныне — Украина)
Гражданство:	СССР СССР Россия Россия
Награды и премии:
Разное:

Ю́рий Га́рриевич Абрамо́вич (род. 15 сентября 1935, Харьков) — Герой Российской Федерации (1 марта 1996), заслуженный лётчик-испытатель СССР (14 августа 1981), старший лейтенант запаса (1970).

Биография

Родился 15 сентября 1935 года в городе Харьков. Еврей. После возвращения из эвакуации с 1944 года жил в Киеве, где в 1953 году окончил 10 классов школы.

В 1959 году окончил Московский авиационный институт. Одновременно с обучением занимался планерным и самолётным спортом в аэроклубе МАИ, который окончил в 1957 году. Продолжал летать в Центральном аэроклубе имени В. П. Чкалова, участвовал в воздушных парадах 1958 и 1961 годов.

В 1959—1963 годах работал помощником ведущего инженера, ведущим инженером в Лётно-исследовательском институте. В 1965 году окончил Школу лётчиков-испытателей.

C 1965 года по 1995 год — лётчик-испытатель авиазавода «Знамя Труда» в городе Луховицы Московской области. Испытывал серийные сверхзвуковые истребители МиГ-21, МиГ-23, МиГ-29 и их модификации, участвовал в испытаниях лёгкого многоцелевого самолёта Ил-103. 7 августа 1971 года катапультировался из аварийного сверхзвукового истребителя МиГ-23.

За мужество и героизм, проявленные при испытаниях новой авиационной техники, лётчику-испытателю Абрамовичу Юрию Гарриевичу 1 марта 1996 года присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением медали «Золотая Звезда».

Живёт в городе Жуковский Московской области. Работает заместителем начальника лётно-испытательного комплекса Московского авиационного производственного объединения «МиГ» по лётной работе.

Награды

• Герой Российской Федерации (1.03.1996)
• 2 ордена Трудового Красного Знамени (26.04.1971; 11.10.1974)
• орден «Знак Почёта» (31.07.1961)
• медали
• иностранный орден

Почётные звания

• Заслуженный лётчик-испытатель СССР (14.08.1981)

Литература

• Герои Советского Союза, Герои Российской Федерации, полные кавалеры ордена Славы Северного административного округа Москвы / Сост.: Е. Н. Мачульский, А. А. Симонов. — М.: Энциклопедия российских деревень, 2003. — С. 414. — 472 с. — ISBN 5-88367-003-2.
• Симонов А. А. Заслуженные испытатели СССР. — М.: Авиамир, 2009. — С. 16. — 384 с. — ISBN 978-5-904399-05-4.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1319 Абрамович, Юрий Гарриевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Абрамович, Юрий Гарриевич

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.