Абрамов, Константин Николаевич

Константин Николаевич Абрамов
Герой Советского Союза Генерал-полковник К. Н. Абрамов
Дата рождения	25 апреля (8 мая) 1912(1912-05-08)
Дата смерти	21 июля 1998(1998-07-21) (86 лет)
Место смерти	Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Бронетанковые войска
Годы службы	1930—1987
Звание	Генерал-полковник
Сражения/войны	Бои на Халхин-Голе Великая Отечественная война
Награды и премии	иностранные награды:

Константи́н Никола́евич Абра́мов (25 апреля [8 мая] 1912 — 21 июля 1998) — участник боёв на Халхин-Голе (майор, командир 2-го танкового батальона 11-й танковой бригады 1-й армейской группы) и Великой Отечественной войны (полковник, заместитель командира 27-й танковой бригады, а с 1 января 1942 года командир 70-й танковой бригады), Герой Советского Союза (1939), генерал-полковник.

Биография

Родился 25 апреля (8 мая) 1912 года в городе Санкт-Петербурге в семье рабочего. Русский. Член ВКП(б)/КПСС с 1931 года. Окончил 10 классов и 1 курс вечернего автотранспортного института. Работал фрезеровщиком.

В Красной Армии с 1930 года. В 1933 году окончил Орловскую бронетанковую школу. С 1932 года служил в Ленинградском военном округе командиром взвода и роты. С 1937 года продолжал службу в Забайкальском военном округе командиром роты 7-й моторизованной бригады и помощником начальника штаба этой бригады. В январе 1939 года назначен командиром танкового батальона 11-й танковой бригады.

С 19 июня по 30 августа 1939 года майор Абрамов К. Н. участвовал в боях против японских милитаристов на реке Халхин-Гол. Под его командованием 2-й танковый батальон (11-я танковая бригада, 1-я армейская группа) отличился в боях с противником. Комбат Абрамов К. Н. показал при этом образцы бесстрашия и героизма.

Звание Героя Советского Союза, с вручением ордена Ленина, майору Абрамову Константину Николаевичу присвоено 29 августа 1939 года, а после учреждения знака особого отличия ему вручена медаль «Золотая Звезда» № 128.

В 1941 году окончил Военную академию механизации и моторизации РККА.

Во время Великой Отечественной войны, в 1941—43 годах сражался с немецко-фашистскими захватчиками на Западном и Калининском фронтах в должностях заместителя командира 27-й и с 1 января 1942 года командира 70-й танковых бригад. После ранения в январе 1943 года в бою под Сычёвкой, и излечения в госпитале полковник Абрамов К. Н. возглавлял учебный бронетанковый центр.

В 1948 году окончил Военную академию Генерального штаба имени К. Е. Ворошилова. С 1965 по 1986 годы генерал-полковник Абрамов К. Н. — начальник Военной академии тыла и транспорта. С 1987 года — в отставке.

Скончался 21 июля 1998 года. Похоронен в Санкт-Петербурге на Серафимовском кладбище.

Награды

• Герой Советского Союза (29 августа 1939) -"за образцы бесстрашия и героизма, проявленные в боях против японских милитаристов на реке Халхин-Гол".
• 3 ордена Ленина.
• 3 ордена Красного Знамени.
• Орден Отечественной войны 1-й степени.
• 2 ордена Красной Звезды.
• Орден «За службу Родине в ВС СССР» 2-й степени.
• Орден «За службу Родине в ВС СССР» 3-й степени.
• Медаль «За боевые заслуги».
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина».
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
• Медаль «За оборону Москвы».
• Юбилейная медаль «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
• Юбилейная медаль «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
• Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
• Юбилейная медаль «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
• Медаль «Ветеран Вооружённых Сил СССР».
• Медаль «За укрепление боевого содружества».
• Юбилейная медаль «30 лет Советской Армии и Флота».
• Юбилейная медаль «40 лет Вооружённых Сил СССР».
• Юбилейная медаль «50 лет Вооружённых Сил СССР».
• Юбилейная медаль «60 лет Вооружённых Сил СССР».
• Юбилейная медаль «70 лет Вооружённых Сил СССР».
• Медаль «В память 800-летия Москвы».
• Орден Жукова (знак ордена № 1, 25 апреля 1995) - за отличия в руководстве войсками при проведении боевых операций в период Великой Отечественной войны 1941—1945 годов. Вручён 8 мая 1995 года на торжественном собрании, посвящённом 50-летию Великой Победы.

Иностранные награды

• Орден Сухэ-Батора
• Орден Красного Знамени.
• Орден Красного Знамени.
• Медаль «30 лет Халхин-Гольской Победы».
• Медаль «40 лет Халхин-Гольской Победы».
• Медаль «50 лет Монгольской Народной Революции».
• Медаль «50 лет Монгольской Народной Армии».
• Медаль «60 лет Монгольской Народной Армии».
• Орден Народной Республики Болгария 2-й степени (НРБ).
• Офицерский крест ордена «Возрождение Польши».

Звания

• Генерал-майор танковых войск (31.05.1954)
• Генерал-лейтенант (9.05.1961)
• Генерал-полковник (25.10.1967)

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1510 Абрамов, Константин Николаевич]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 21 декабря 2009)

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Отрывок, характеризующий Абрамов, Константин Николаевич

Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.