Абрамс, Лори

Лори Абрамс
Общая информация
Полное имя	Лоуренс Адам Майкл Абрамс
Родился	3 апреля 1953(1953-04-03) (71 год) Лондон, Англия
Гражданство	Англия
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	Колледж Ирвин Вэлли
Должность	ассистент главного тренера
Карьера
Молодёжные клубы
	Баркинг
Клубная карьера*
1977—1978	Чарльтон Атлетик	16 (2)
1978	Нью-Инглэнд Ти Мен	17 (7)
1979	Талса Рафнекс	15 (10)
1979—1981	Калифорния Сёрф	58 (30)
1982—1983	Талса Рафнекс	53 (28)
1984	Сан-Диего Соккерс	19 (1)
1986	Мельбурн Найтс	9 (5)
1977—1986	Итого	187 (83)
Клубная карьера (Indoor soccer)*
1980—1981	Калифорния Сёрф	14 (14)
1983—1984	Талса Рафнекс	25 (23)
1984—1985	Нью-Йорк Космос	18 (7)
1985—1986	Канзас-Сити Кометс	55 (38)
1986—1987	Уичито Уингз	23 (14)
Тренерская карьера
2008—н.в.	Колледж Ирвин Вэлли	асс. тр.
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Ло́уренс А́дам Майкл (Ло́ри) А́брамс (родился 3 апреля 1953 года) — английский футболист и футбольный тренер. Играл на позиции нападающего в Англии, США и Австралии. За свою карьеру, которая длилась с 1977 по 1987 год, Абрамс сыграл 283 матча и забил 142 гола.

Карьера

Игрок

Абрамс родился в Степни, в лондонском Ист-Энде, футболом он начал заниматься в молодёжной команде «Баркинга». Его основным местом работы был магазин портного, он производил обмер клиентов, делал брюки и продавал костюмы. В 1977 году он подписал профессиональный контракт с «Чарльтон Атлетик». Он провёл один сезон в «Чарльтоне», сыграв 16 матчей. После ухода из «Чарльтона» в 1978 году Абрамс переехал в США и играл в Североамериканской футбольной лиге за «Нью-Инглэнд Ти Мен», «Талса Рафнекс» и «Калифорния Сёрф». «Сёрф» были расформированы в конце сезона 1981 года и 6 октября 1981 года Абрамс вернулся в «Рафнекс». Он играл в команде два сезона 1982 и 1983 годов, а также шоубольный сезон 1983/84. Он был признан лучшим игроком атаки в Гран-при NASL по шоуболу 1983, забив 12 голов и отдав 6 результативных передач в 8 играх. В мае 1984 года «Рафнекс» обменяли Абрамса на Питера Скураса из «Сан-Диего Соккерс». Он начал сезон в паре с Эйдом Кокером, но потерял место в основе после того, как «Соккерс» приобрели Славишу Жунгула и Бранко Шеготу. 17 октября 1984 года «Соккерс» продали Абрамса в «Нью-Йорк Космос» за $ 25000. «Космос» перешёл в MISL осенью 1984 года и в январе 1985 года продал его контракт «Канзас-Сити Кометс». Он оставался с «Кометс» на протяжении 1985/86 сезона. Абрамс провёл сезон 1986 года в Австралии с «Мельбурн Найтс», где сыграл 9 матчей, прежде чем вернуться в Америку, чтобы играть за «Уичито Уингз» в течение 1986/87 сезона MISL. Когда Абрамса спрашивают в чём секрет его успеха в Америке, он отвечает:

Проще забивать голы в Сан-Диего летом, чем в Халле зимой.

Тренер

Абрамс в настоящее время является помощником главного тренера в колледже Ирвин Вэлли.

Ссылки

• [www.nasljerseys.com/Players/A/Abrahams.Laurie.htm NASL/MISL career stats] (англ.)
• [monkfromhavana.wordpress.com/2011/11/22/laurie-abrahams-from-tailors-shop-to-nasl/ Laurie Abrahams — From Tailor’s Shop to NASL] (англ.)

Отрывок, характеризующий Абрамс, Лори

– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.