Абрахамс, Джим

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Абрахамс.
Джим Абрахамс
Jim Abrahams
Место рождения:

Шорвуд, Висконсин, США

Профессия:

кинорежиссёр
сценарист
актёр
кинопродюсер

Карьера:

1972 — наст. время

Направление:

комедия

пародия

Джим Абрахамс (англ. Jim Abrahams; полное имя - James S. Abrahams; род. 10 мая 1944) — американский кинорежиссёр, сценарист и продюсер. Известен прежде всего как автор кинопародий на голливудский мейнстрим, созданных в соавторстве с братьями Дэвидом и Джерри Цукерами: «Аэроплан!», «Совершенно секретно!», а также самостоятельной дилогией «Горячие головы».





Биография

Родился 10 мая 1944 года в Шорвуде (штат Висконсин, США) в еврейской семье научного работника Луизы М. Абрахамс (урождённая Ожан) и юриста Нормана С. Абрахамса. Учился в Висконсинском университете, где познакомился с братьями Дэвидом и Джерри Цукерами. В 1969 году вместе с ними создал в Мэдисоне театр «Kentucky Fried», где троица занималась созданием пародийных и сатирических скетчей и ревю. Вскоре это творческое трио переехало в Лос-Анжелес, где они сняли комедию «Кентуккийская солянка» (1977), доверив режиссуру своего первого фильма Джону Лэндису. В этой ленте они пародировали фильмы, телевидение, рекламу и многое другое. Фильм имел неожиданно большой успех, который позволил творческому союзу закрепиться в Голливуде и получить карт-бланш на создание последующих комедий.

Дальнейшие работы этой группы, поставленные в сатирическом ключе и пародирующие (порой весьма ядовито) картины популярных жанров — «фильмы-катастрофы», шпионские и полицейские картины, военные боевики — приобрели немалую популярность. Так пародийная комедия "Аэроплан!", в которой Абрахамс выступил как со-режиссёр, со-сценарист и со-продюсер, смогла 28 раз окупить себя в прокате, удостоилась восторженных откликов критики и даже была включена в Национальный реестер американских фильмов, как фильм, оказавший серьёзное влияние на жанр, искусство и культуру в целом. Следующие ленты троицы также со временем были признаны культовыми: "Совершенно секретно!", "Безжалостные люди" и сериал "Полицейский отряд!". Своего апогея творчество Ц-А-Ц достигло в пародийной трилогии "Голый пистолет", в которой с особым цинизмом насмехались над полицейскими боевиками и вообще криминальным жанром. В серии этих фильмов Абрахамс выступал в качестве сценариста и продюсера, тогда как постановкой занимался Дэвид Цукер и Питер Сигал.

Как и его партнеры, Джим Абрахамс ещё в середине 80-х начал заниматься «сольной» карьерой, поставив как режиссёр фильм «Большой бизнес» (1988) и выступив исполнительным продюсером ленты Джона Уотерса «Плакса» (1990).

Наибольшего сольного успеха он достиг, поставив две части признанной классики пародийного жанра "Горячие головы", имевшие огромный финансовый успех, сравнимый с успехом лучших работ, созданных им в сооавторстве с Цукерами. Последний раз в качестве режиссёра Абрахамс выступил в 1998, сняв комедию "Мафия!", наполнив грубовато-абсурдным юмором сюжет трилогии "Крестный отец". Однако, этот фильм не снискал столь громкого успеха, как предыдущие ленты признаного классика комедии.

В качестве сценариста он ещё не раз встречался с братьями Цукер, в частности, шлифовал сценарий для "Очень страшного кино-4".

Вместе со своей женой Нэнси Абрахамс (урождённая Коказзо) является соучредителем фонда [www.charliefoundation.org The Charlie Foundation], помогающим лечить детскую эпилепсию с помощью кетогенной диеты.

Награды

  • В 1981 году номинировался на Премию Британской киноакадемии за лучший сценарий к фильму "Аэроплан!" (совместно с братьями Цукер), и получил премию Общества сценаристов Америки за лучший сценарий.
  • В 1982 номинировался на Эмми за лучший сценарий к телесериалу ("Полицейский отряд!").
  • В 1989 совместно с братьями Цукер был признан комедиографом года за картину "Голый пистолет".
  • В 2004 получил премию на фестивале комедии за вклад в жанр.

Фильмография

Режиссёр

Сценарист

Продюсер

См. также

Напишите отзыв о статье "Абрахамс, Джим"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Абрахамс, Джим

– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Абрахамс,_Джим&oldid=78042485»