Абрахам, Аттила

Аттила Абрахам
Личная информация
Гражданство	Венгрия Венгрия
Специализация	байдарка, 1000 м
Клуб	Будапешт Хонвед
Дата рождения	29 апреля 1967(1967-04-29) (56 лет)
Место рождения	Капувар, Венгрия
Рост	192 см
Вес	88 кг
Награды и медали Олимпийские игры Бронза Сеул 1988 К-2 500 м Золото Сеул 1988 К-4 1000 м Серебро Барселона 1992 К-4 1000 м Чемпионаты мира Золото Пловдив 1989 К-2 10000 м Золото Пловдив 1989 К-4 1000 м Бронза Познань 1990 К-4 500 м Золото Познань 1990 К-4 1000 м Серебро Париж 1991 К-4 500 м Золото Париж 1991 К-4 1000 м Золото Копенгаген 1993 К-2 10000 м Бронза Копенгаген 1993 К-4 500 м Серебро Копенгаген 1993 К-4 1000 м Серебро Дуйсбург 1995 К-4 1000 м

А́ттила А́брахам (венг. Attila Ábrahám; 29 апреля 1967, Капувар) — венгерский гребец-байдарочник, выступал за сборную Венгрии в конце 1980-х — середине 1990-х годов. Чемпион летних Олимпийских игр в Сеуле, пятикратный чемпион мира, победитель многих регат национального и международного значения.

Биография

Аттила Абрахам родился 29 апреля 1967 года в городе Капуваре, медье Дьёр-Мошон-Шопрон. Активно заниматься греблей на байдарке начал в возрасте десяти лет, проходил подготовку в будапештском спортивном клубе «Хонвед».

Первого серьёзного успеха на взрослом международном уровне добился в 1988 году, когда попал в основной состав венгерской национальной сборной и благодаря череде удачных выступлений удостоился права защищать честь страны на летних Олимпийских играх 1988 года в Сеуле — в программе четырёхместных байдарок на дистанции 1000 метров совместно с партнёрами Жолтом Дьюлаи, Шандором Ходоши и Ференцом Чипешом одолел всех соперников и завоевал тем самым золотую олимпийскую медаль. Кроме того, в паре с Чипешом взял бронзу в двойках на дистанции 500 метров.

В 1989 году на чемпионате мира в болгарском Пловдиве Абрахам стал чемпионом в двойках на десяти километрах и в четвёрках на одном километре. В следующем сезоне на мировом первенстве в польской Познани удостоился бронзовой награды в полукилометровой программе четвёрок и золота в километровой. На чемпионате мира 1991 года в Париже дважды поднимался на пьедестал почёта: занял второе место в четвёрках на пятистах метрах и первое в четвёрках на тысяче метрах.

Будучи одним из лидеров венгерской национальной сборной, благополучно прошёл квалификацию на Олимпийские игры 1992 года в Барселоне. С четырёхместным экипажем, куда помимо Дьюлаи и Чипеша вошёл также гребец Ласло Фидель, завоевал серебряную медаль в гонке на 1000 метров, проиграв в решающем заезде команде Германии.

После двух Олимпиад Абрахам ещё в течение нескольких лет оставался в основном составе гребной команды Венгрии и продолжал принимать участие в крупнейших международных регатах. Так, в 1993 году он побывал на чемпионате мира в Копенгагене, откуда привёз сразу три награды разного достоинства, выигранные в трёх разных дисциплинах: бронзовую и серебряную в четвёрках на пятистах и тысяче метрах соответственно, золотую в двойках на десяти километрах. Таким образом, он стал пятикратным чемпионом мира. На мировом первенстве 1995 года в немецком Дуйсбурге добавил в послужной список ещё одну серебряную медаль километровой гонки четырёхместных байдарок. Пытался пройти отбор на Олимпийские игры 1996 года в Атланте, но не смог этого сделать и вскоре принял решение завершить карьеру профессионального спортсмена, уступив место в сборной молодым венгерским гребцам.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ab/attila-abraham-1.html Аттила Абрахам] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.canoeresults.eu/medals?year=&name=Abraham+Attila Аттила Абрахам] — медали на крупнейших международных соревнованиях
• [web.archive.org/web/20100105013709/www.canoeicf.com/site/canoeint/if/downloads/result/Pages%201-41%20from%20Medal%20Winners%20ICF%20updated%202007-2.pdf?MenuID=Results%2F1107%2F0%2CMedal_winners_since_1936%2F1510%2F0 Списки чемпионов и призёров по гребле на байдарках и каноэ (1936—2007)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Абрахам, Аттила

Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.