Абросимов, Егор Иванович

Егор Иванович Абросимов
Научная сфера:	астроном, педагог
Место работы:	Морской корпус, Кронштадт, штурманское балтийском училище
Известен как:	Труды по определеню береговых пунктов Финского залива
Награды и премии:	4 ст.

Егор Иванович Абросимов (? −1810) — русский капитан, астроном, педагог, исследователь Белого и Балтийского морей.

Биография

Точное место и дата рождения неизвестны.

В 1774 году поступил гимназистом в Морской корпус.

С 1788 по 1803 преподавал практическую астрономию в Морском корпусе, совмещая преподавательскую работу с морскими исследованиями. В 1799—1802 участвовал в экспедиции на Белом море под руководством генерал-лейтенанта Л. И. Голенищева-Кутузова для определения широт и долгот. В 1802—1806 находился при описи берегов Балтийского моря под руководством контр-адмирала Г. А. Сарычева. Обобщением опыта Абросимова стало опубликованное им в 1806 «Сочинение, показующее теорию и практику нахождения долготы на море или на земле». В 1807 г. состоял для астрономических наблюдений в Кронштадте и в 1808 г., в чине 8 класса и со званием астронома, исправлял должность инспектора в Балтийском штурманском училище. В 1809 г. за труды по определению астрономического положения береговых пунктов Финского залива получил орден св. Владимира 4-й степени. Академия наук в выданном Абросимову аттестате, по поводу рассмотренных его астрономических наблюдений, отозвалась, что она видит в Абросимове «не только искусного, но и ревностного обсерватора». Умер в 1810.

В его честь названы залив, мыс и река на юго-восточном побережье южного острова Новой Земли к югу от бухты Кротова. Их открыл и назвал в 1833 П. К. Пахтусов.

Ссылки

Абросимов, Егор Иванович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Отрывок, характеризующий Абросимов, Егор Иванович

– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.