Абукаева, Любовь Алексеевна
Поделись знанием:
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
| Любовь Алексеевна Абукаева | |
 | |
| Дата рождения: |
25 декабря 1969 (54 года) |
|---|---|
| Место рождения: |
д. Новоключево, Мишкинский район, Башкирская АССР, РСФСР, СССР |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
Любовь Алексеевна Абукаева (25 декабря 1969, д. Новоключево, Башкирская АССР) — марийский филолог и фольклорист, преподаватель высшей школы. Доктор филологических наук. Профессор кафедры русского и общего языкознания Марийского госуниверситета. Член Консультативного совета по применению законодательства РФ о средствах массовой информации при Управлении Роскомнадзора по Республике Марий Эл, член Комиссии по государственным языкам Республики Марий Эл при Правительстве РМЭ, член редколлегии научного журнала «Вестник Марийского университета».
Научные интересы связаны с историческим и экспрессивным синтаксисом марийского языка, с марийским фольклором. Автор более 90 научных и учебно-методических работ, в том числе 3 монографий, 1 словаря.
Биография
В 1987 г. поступила на филфак Башкирского государственного университета. В 1990 направлена для обучения в Марийский государственный университет. Его окончила в 1992, получив диплом с отличием по специальности «Филолог. Преподаватель русского языка и литературы».
С 1992 г. по 1993 г. преподаватель кафедры русского и общего языкознания. В 1993—1996 гг. аспирант кафедры финно-угорских языков Марийского государственного университета, в 2001—2004 г. — докторант там же. С 2006 г. профессор кафедры русского и общего языкознания Марийского госуниверситета.
Научная деятельность
В 1996 г. защитила кандидатскую диссертацию («Принципы классификации и история сложноподчинённых предложений нерасчленённой структуры в марийском языке»), в 2005 г. — докторскую («Экспрессивные синтаксические конструкции в марийском языке»).
Избранные публикации
- Сложноподчиненные предложения нерасчленённой структуры в марийском языке // Финно-угроведение. — 1996. — № 1. — С. 23-38.
- Семантика синтаксических фразеологизмов оценки в марийском языке // Материалы II Всероссийской науч. конф. финно-угроведов «Финно-угристика на пороге Ш тысячелетия». — Саранск, 2000. — С. 20-22.
- Сложноподчиненные предложения нерасчлененной структуры в марийском языке (монография). — Йошкар-Ола, 2000. — 98 с.
- Влияние русского языка на формирование и развитие синтаксических фразеологизмов в марийском языке // Бодуэновские чтения. Бодуэн де Куртенэ и современная лингвистика : Тр. и матер. междунар. науч. конф. — Казань, 2001. — С. 45-46.
- Синтаксические фразеологизмы недифференцированной оценки в русском и марийском языках // Фундаментальные и прикладные исследования в системе образования : Матер. 2-й Междунар. науч.-практ. конф. — Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2004. — Ч. 4. — С. 55-57.
- Экспрессивность современной марийской художественной прозы // Ашмаринские чтения : Матер. межрегион. науч. конф. — Чебоксары, 2004. — С. 206—213.
- Выражение ограниченности синтаксическими фразеологизмами в марийском и русском языках // Матер. Междунар. науч. конф. «Сохранение традиционной культуры коренных малочисленных народов Севера и проблема устойчивого развития». — М., 2004. — С. 317—320.
- Синтаксические фразеологизмы в марийском языке (монография). — Йошкар-Ола, 2005. — 192 с.
- История изучения субъективной модальности в марийском языкознании // Проблемы комплексного развития Республики Марий Эл. Приложение № 6 к журналу «Регионология». — Саранск, 2005. — С. 278—284.
- Фразеологизированные конструкции со значением оценки как соответствия норме в русском и марийском языках // Вестник Томского государственного педагогического университета. — Томск, 2005. — Вып. 4. — С.107-111.
- Фразеологизированные конструкции со значением несогласия, непринятия, отрицания в марийском языке // Linguistica Uralica. — 2006. — № 2. — С. 94-102.
- Писатели Марий Эл : Биоблиографический справочник. — Йошкар-Ола, 2008. — 752 с. (В соавторстве с В. Абукаевым, А. Васинкиным и Ю. Соловьевым).
- Репертуар синтаксических фразеологизмов марийского языка // Материалы X Международного конгресса финно-угроведов: Лингвистика. IV часть / Мар. гос. ун-т. — Йошкар-Ола, 2008. — С. 170—179.
- Мишкан мари уна муро : Гостевые песни мишкинских мари. — Йошкар-Ола, 2008. — 98 с.
- Структура синтаксических фразеологизмов множественности в марийском и мордовских языках // Проблемы сохранения культуры и языка в условиях глобализации : Матер. VII Междунар. симпоз. «Языковые контакты Поволжья». — Казань: КГУ, 2009. — С. 11-13.
- Фразеологизированные конструкции с нормативно-оценочным значением в русском и марийском языках // Финно-угры — славяне — тюрки: опыт взаимодействия (традиции и новаторство) : Матер. междунар. науч. конф. — Ижевск, 2009. — С. 687—694.
- Свадебные песни мишкинских мари / сост., перевод, предисл. — Йошкар-Ола, 2009. — 96 с.
- Фразелогизированные конструкции с частицами гын / дык в марийском языке // 11th INTERNATIONAL CONGRESS FOR FENNO-UGRIC STUDIES. Linguistics. — Piliscsaba, 2010. — Р. 78-79.
- Принципы формирования моделей синтаксических фразеологизмов в марийском языке // Матер. VIII междунар. симпозиума «Языковые контакты Поволжья». — Йошкар-Ола, 2011. — С. 13-18.
- [www.science-education.ru/103-6015 Репрезентация образа адресата в величальных песнях восточных мари] // Современные проблемы науки и образования. — 2012. — № 3.
- Фразеологизированные конструкции в марийском языке. Выражение эмоций и оценок. — Saarbrücken : LAP LAMBERT Academic Publishing, 2013. — 144 p.
Награды
- Почётная грамота Государственного Собрания Республики Марий Эл (2006, 2012).
Напишите отзыв о статье "Абукаева, Любовь Алексеевна"
Отрывок, характеризующий Абукаева, Любовь Алексеевна
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
