Абус

Абус
Дата рождения:	27 декабря 1904(1904-12-27)
Место рождения:	с. Сафарово, Верхнеуральский уезд, Оренбургская губерния (ныне в Учалинский район Башкортостана)
Дата смерти:	10 января 1974(1974-01-10) (69 лет)
Место смерти:	Уфа, Башкирская АССР
Гражданство:	СССР СССР
Род деятельности:	поэт, журналист
Язык произведений:	башкирский

Абус (наст. имя — Сабит Абусуфьянович Суфиянов; башк. Әбүс, Сабит Әбүсуфиян улы Суфиянов; 1904—1974) — башкирский поэт, журналист.

Биография

Суфиянов Сабит Абусуфьянович родился 27 декабря 1904 года в селе Сафарово Верхнеуральского уезда Оренбургской губернии (ныне Учалинского района Башкортостана). Рано осиротел, воспитывался в Серменевском детском доме.

В 1923—1928 гг. учился в Оренбургском башкирском педагогическом техникуме.

В 1928—1929 гг. учился в Уфимском педагогическом техникуме.

С 1930 года работал ответственным секретарём учалинской районной газеты «Ударсы», являлся собственным корреспондентом республиканской газеты «Кызыл Башкортостан».

С 1933 года жил в Уфе, с 1934 года работал в журнале «Хэнэк».

28 июля 1936 года арестован по обвинению в участии в контрреволюционной националистической организации, приговорён к лишению свободы на 5 лет по обвинению по статьям 58-10, 58-12. Реабилитирован 3 декабря 1957 года.

Вновь арестован 30 октября 1949 года. Реабилитирован 23 декабря 1957 года.

В 1942—1946 гг. и 1949—1955 гг. находился в ссылке. В 1957—1965 гг. работал в Уфе.

Творческая деятельность

В 1928—1930 гг. в периодической печати были оубликованы подборки стихов «Йәшлек ялҡыны» («Пламя молодости»), «Көрәш йылдары» («Годы борьбы»), «Лирик һыҙмалар» («Лирические эскизы»), «Төрлөләр» («Разное»). В них поэтом воспевается труд как основа жизни и нравственных устоев общества, а также критикуется бюрократизм и литературная фальшь.

Абус является автором неопубликованных мемуаров «1925—26 йылдарҙағы минең әҙәби платформам хаҡында иҫтәлектәр» («Воспоминания о моей литературной платформе 1925—26 гг.») и сборника стихов «Дауыл йыры» («Песнь о буре»). В поэме «Песня бури» (1931) поэт выступает как патриот, который беспокоится о будущем Урала и своего народа. В произведениях, которые были написаны в тюрьме, Абус обличает своих обвинителей, тоскует о свободе, жалеет о напрасно проведенном в неволе времени и верит в торжество справедливости.

Большая часть произведений была впервые опубликована в 1990-е гг. В 1998 году вышел сборник стихов «Урал мөхәббәте» («Любовь Урала»). В 2007 году в Башкирского книжного издательства «Китап» имени Зайнаб Биишевой издана книга Абуса «Записки. (Рассказы, дневники, письма)», в которую вошли ранее неопубликованные стихи и проза 1940-х годов, письма и заметки.

Память

Назар Наджми написал очерк «Душа поэта», посвященный трагической судьбе Сабита Суфиянова.

В г. Учалы РБ одна из улиц названа в честь Суфиянова Сабита.

Семья

Жена — Нагима, приемная дочь Мажита Гафури.

Литература

• Насыров Р. Х. Уҙамандарҙы эҙләйем. Өфө, 1997.

Ссылки

• [archive.is/20140209162808/xn--p1acf.xn----7sbacsfsccnbdnzsqis3h5a6ivbm.xn--p1ai/index.php/prosmotr/2-statya/7006-abus Насыров Р. Х. Абус.// Статья в Башкирской энциклопедии.]
• [ekitap.kulturturizm.gov.tr/Eklenti/13203,ebuspdf.pdf?0 Ebüs.//Türkiye Dışındaki Türk Edebiyatları Antolojisi: Başkurt Edebiyatı. Т.29.] (тур.)

Отрывок, характеризующий Абус

Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.