| Абу-Саид |
| Աբու-Սաիդ |
| Дата рождения: |
неизвестно
|
|---|
| Место рождения: |
Эдесса
|
|---|
| Дата смерти: |
неизвестно
|
|---|
| Научная сфера: |
медицина
|
|---|
| Известен как: |
автор труда «О строении человека»
|
|---|
Абу-Саид (арм. Աբու Սաիդ, встречаются также формы Бусаид, Апусаит, Апусат) — средневековый врач, живший и работавший в Киликийской Армении.
Биография
Точные даты рождения и смерти неизвестны. Родился в первой четверти XII века в Эдессе. Этнический ассириец. Работал в больницах Киликийской Армении, был современником и соратником Мхитара Гераци и Аарона Едесиаци. Известен по своему труду «О строении человека» (арм. Յաղագս կազմութեան մարդոյ), в котором обсуждаются вопросы анатомии. Помимо опытного врачевателя, славился и искусным философом. Был близким другом Нерсеса Шнорали, который часто обращался к нему для разрешения спорных вопросов. Из письменных источников известно, например, что прежде чем написать свою знаменитую «Элегию на взятие Эдессы» Шнорали интересовался у него о происхождении названия города. Поддерживал тесные контакты и с другими ведущими деятелями армянской культуры, в частности с Нерсесом Ламбронаци. Именно по совету Абу-Саида последний написал сочинение «Об именах градостроителей». Более того, среди несохранившихся работ Ламбронаци указывается книга озаглавленная «Анатомия», которая, по мнению ряда исследователей, была переводом и первой редакцией «О строении человека».
«О строении человека»
Книга, вероятно, изначально написана на сирийском языке[Комм 1], и уже при жизни автора была переведена на армянский. Пропитана идеологией античных учёных, таких как Гиппократ, Аристотель, Гален, Немезий, Григорий Нисский. Несмотря на то, что это было время бурного процветания арабско-персидской медицины, в книге отсутствуют имена исламских врачей (даже Авиценны). Сохранилась в трёх редакционных вариантах. Первый из них обычно приписывают Нерсесу Ламбронаци. Вторая редакция представляет собой сокращённый вариант, озаглавленный «Отрывки из книги мудрого Бусаида „О строении человека“». Вероятно эта редакция тоже была сделана в период Киликийского царства, и служила в качестве учебника. В третий раз труд был отредактирован и дополнен в 1625 году известным врачом Асаром Себастаци. Последний не только исправил ошибки, со временем вошедшие в труд, но и добавил главу «О структуре глаза» из потерянного ныне офтальмологического трактата Мхитара Гераци.
В целом книга обобщает знания о структуре человеческого тела в Киликийской Армении. Изучение всех трёх редакций позволило определить его значение для армянской и арабской медицины. Армянский учёный Л. Ованнисян, специализирующийся на истории медицины, считает, что сочинение Абу-Саида воспроизводит всё, что было известно в то время о структуре и функциях человеческого организма.
- Рукописи
Сохранилась в десятках рукописей, только в Матенадаране хранятся 39 копий трёх разных редакций. Среди них стоит отметить
- рукописи №№ 549, 1978, 2448, 8397 (оригинальная версия или первая редакция (Нерсеса Ламронаци ?))
- рукописи №№ 1814, 3276, 4268, 6644 (третья редакция / Асар Себастаци)
- Издания
Оригинальный текст на армянском, вместе с комментариями и переводом на русский язык, был опубликован в 1974 году.
- Абусаид. О строении человека / вступ. ст., комм. и пер. С. А. Варданян. — Ер.: изд-во АН АрмССР, 1974. — 234 с.
Напишите отзыв о статье "Абу-Саид (врач)"
Комментарии
- ↑ Большинство источников считают «О строении человека» переводом с сирийского, однако сирийский текст не сохранился. Видный историк А. Тер-Гевондян (англ.)русск. уверен, что Абу-Саидом писал его на армянском (См. А. Тер-Гевондян. [serials.flib.sci.am/openreader/Hator_16_2005/book/Binder1.pdf Арабские источники]. — Ер.: изд-во ЕГУ, 2005. — Т. 3. — С. 63.).
Литература
- [hy.wikisource.org/wiki/%D4%B7%D5%BB:%D5%80%D5%A1%D5%B5%D5%AF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%8D%D5%B8%D5%BE%D5%A5%D5%BF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%80%D5%A1%D5%B6%D6%80%D5%A1%D5%A3%D5%AB%D5%BF%D5%A1%D6%80%D5%A1%D5%B6_(Soviet_Armenian_Encyclopedia)_1.djvu/46 Абу-Саид] = Աբու-Սաիդ // Армянская Советская Энциклопедия. — Ер., 1974. — Т. 1. — С. 46.
- С. А. Варданян. [vahagnakanch.files.wordpress.com/2011/04/pjshgutyun-michnataryan-hayasdanum.pdf Медицина в древней и средневековой Армении] = Բժշկությունը հին և միջնադարյան Հայաստանում. — Ер.: Советакан грох, 1982. — 58 с.
- Варданян С. А. Опыт армянской народной и классической медицины в рукописных лечебниках X-XV вв. (диссертация на соискание учёной степени доктора медицинских наук в форме научного доклада). — Москва, 1992.
- Stella Vardanian [rbedrosian.com/Ethnob/Vardanyan_1999_Med_Arm_Greek_Arab.pdf Medieval Armenian medicine and its relations to Greek and Arabic medicine] // The Diffusion of Greco-Roman Medicine Into the Middle East and the Caucasus / ed. John A. C. Greppin, Emilie Savage-Smith, John L. Gueriguian. — Delmar, NY: Caravan Books, 1999. — С. 199—209.
- М.Р. Сапин. [www.academia-moscow.ru/ftp_share/_books/fragments/fragment_16486.pdf Анатомия человека. 2-е издание. Книга 1]. — М., 2008. — С. 10. — 304 с. — ISBN 9785769549946.
| Средневековая армянская медицина |
|---|
| | Общее | | |
|---|
| | Основные школы | |
|---|
| | Труды | |
|---|
| Медики
| </div> |
|---|
</table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Абу-Саид (врач)– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
|
