Абулхайр-хан (Узбекское ханство)
Поделись знанием:
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
(перенаправлено с «Абу-л-хайр»)
Абулхайр<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1428 — 1468 | ||
| Преемник: | Йадгар | |
| Рождение: | 1412 | |
| Смерть: | 1468 Южный Казахстан | |
| Род: | Шибаниды | |
| Отец: | Давлат-шейх-оглан | |
| Супруга: | Рабия Султан-бегим | |
| Дети: | Шайх-Хайдар | |
Абу-л Хайр (1412−1468) — узбекский[1] хан Узбекского улуса с 1428 по 1468 годы, из династии шибанидов — относящихся джучидской ветви чингизидов, сын Давлат-шейх-оглана.
Содержание
Родословная Абулхайр-хана
| Чингизхан | |||||||||||||||||||||
| Джучи-хан | |||||||||||||||||||||
| Шибан Бахадур-хан | |||||||||||||||||||||
| Байнал Бахадур | |||||||||||||||||||||
| Есу-Бука | |||||||||||||||||||||
| Джучи-Бука | |||||||||||||||||||||
| Бадагул | |||||||||||||||||||||
| Минг Тимур-хан | |||||||||||||||||||||
| Пулад-султан | |||||||||||||||||||||
| Ибрахим-султан | Хизр-хан | ||||||||||||||||||||
| Даулат-шейх-султан | |||||||||||||||||||||
| Абулхайр-хан | |||||||||||||||||||||
Интересно, что в «Таварих-и гузида-йи нусрат-наме» отмечается, что женою предка Абулхайр-хана Минг-Тимура была дочь Джанди-бека, который был потомком Исмаил Самани[3].
Приход к власти
Абулхайр пришёл к власти возрасте 16 лет и перед ним стояла трудная задача — выживание в междоусобной борьбе джучидов. В условиях междоусобной войны и смуты после распада Ак Орды, Абулхайру удалось не только выжить, но и создать самостоятельное централизованное государство и удерживать власть в течение сорока лет на обширной территории степных районов Казахстана с 1428 по 1468 годы[4]. Территория ханства Абулхайра простиралась от реки Урал на западе до озера Балхаш на востоке, от низовий Сырдарьи и Аральского моря на юге до среднего течения Тобола и Иртыша на севере.
В середине 1420-х Абулхайр, а также некоторые другие Шейбанидские князи, был подчинен Джумадук хану, член того же клана. В 1427 году последний был убит в сражении с его мятежными эмирами; Абулхайр, который был в команде его левого крыла, был взят в плен, но был освобожден [5]. В следующем году, Абулхайр, при поддержке лидеров основных Узбекских племен и глава Мангытского Юрта Ваккас бием, был провозглашен ханом в Западной Сибири, в городе Тура [6]
Согласно Масуд бен Османи Кухистани, автору исторического сочинения под названием «История Абулхайрхана»:Абулхайр родился в год дракона, в 1412 г. Он рано осиротел; ему пришлось служить у другого потомка Шибана, Джумадук-хана, и участвовать в его борьбе за верховную власть в степи. Шестнадцатилетний Абулхайр-оглан был захвачен в плен, но по решению мангытских биев отпущен на свободу. После гибели Джумадука он довольно быстро сумел найти поддержку у господствующей верхушки многих племен Узбекского улуса. В 1428 г. в области Тура (Западная Сибирь) в возрасте 17 лет Абулхаир был провозглашен ханом. В числе участвовавших в избрании Абулхаира ханом были не только султаны, предводители племени и родов, бахадуры, но и представители мусульманского духовенства. Абулхаирхан опирался не только на определенные круги Шибанидов, но и на мангытских эмиров, которые благодаря многочисленности своих улусных людей, играли заметную роль в политической жизни Узбекского улуса XV- нач. XVI вв. Если сын мангытского эмира Едигея Мансур принимал деятельное и, по-видимому, постоянное участие в мероприятиях Барак-хана, то внук того же Едигея, Ваккас-бий, сыграл важную роль в возвышении Абулхаира. Молодой хан на первых порах был «в большой дружбе с сыном Нур ад-Дина, Ваккас-бием».
Источники по истории правления Абулхайр-хана
История государства Абулхайр-хана описана историком Масуд бен Османи Кухистани. Потомок известного представителя суфизма Наджм ад-дин Кубра Хусейн Хорезми написал на тюркском языке труд, посвятив его Абулхайирхану[7].
Правление Абулхайра
В 1428 году захватил Сибирское Ханство со столицей в Туре, после смерти Абулхайра его ханство возглавил Ибак-хан[4].
В 1430 году на короткое время захватил Хорезм[4].
В 1446 году на небольшое время захватил города Сыгнак, Сузак, Самарканд[4].
В 1446 году Абулхайр-хан перенёс столицу государства из Туры в Сыгнак[8].
В 50-х годах XV века Абу-л-хайр совершал грабительские набеги на Самарканд и Бухару, вмешиваясь во внутренние междоусобицы тимуридов Мавераннахра[4].
В 1451 году Абулхайр помог тимуриду Абу Саиду разбить другого тимурида Абдуллу и прийти к власти. В Самарканде он женился на дочери султана Мавераннахра астронома и астролога Улугбека. Дочь Улугбека Рабия Султан-бегим стала матерью его сыновей Кучкунджи-хана и Суюнчходжа-хана, которые позже управляли Мавераннахром. Умерла Рабия Султан-бегим в 1485 году, похоронена в своей гробнице в городе Туркестан.
В 1457 году Абулхайр потерпел под Сыгнаком жестокое поражение от ойратов под предводительством Уз Тимур тайши, вторгшегося в пределы Юго-Восточного и Южного Казахстана и заключил с ними мир на унизительных для себя условиях.
Битва войск Абу-л-хаира и калмаков (ойратов) во главе с Уз Тимур тайши произошла около Кок-Кашана, в окрестностях Сыгнака, в 1457 году, по словам Масуда бен Османи Кухистани[9](недоступная ссылка с 10-09-2015 (3149 дней)).
предводитель калмаков предпринял поход на Сырдарьинскую область с целью грабежа. Когда Уз-Тимур тайши услышал, что Абулхаирхан собрал большое богатство, пишет он, то «запылал огонь зависти в груди» у него, и он приказал, чтобы воины привели в порядок своё оружие и явились к его двору. Ратники собрались и отправились с жёнами и домочадцами в поход. Когда орда достигла берегов реки Или, воины оставили здесь жен, домочадцев, обозы и отправились далее налегке и вскоре достигли окрестностей Сыгнака, — столицы Шайбанидов. Выступило и войско Абулхаира. Предводитель калмаков послал одного из своих известных воинов, чтобы он, выйдя на середину поля битвы, сообщил предводителю дештских племён послание согласия: «Пусть пот не выступит из рубашек, пусть кровь не выступит из тела героев». Однако Джучиды презрительно отвергли предложение и тем зажгли огонь нападения и битвы. Обе рати сошлись, смешались; взвилась на воздухе пыль от копыт и полилась по степи кровь от мечей, секир и стрел. Длился этот бой и погром много часов; но вот «ветер победы подул» со стороны калмаков; Абулхаирхан был вынужден отступить и укрыться за стенами Сыгнака. Не встречая сопротивления, победители вступили оттуда в окрестности Туркестана, Ташкента и Шахрухии, произвели повсюду гибель и насилие, грабёж и полон, увезли с собой всё захваченное. Перед уходом Уз-Тимур-тайши заключил мир с Абулхаиром. По некоторым источникам условия этого мира были унизительными для Шайбанидов. Потерпев жестокое поражение от калмаков под Сыгнаком, Абулхаир вынужден был оставить разоренные области Туркестана и уйти в Дешт-и Кипчак, где «долго потом пришлось ему успокаивать и приводить в порядок свои степи, столь сильно пострадавшие от такого погрома».
Причина поражения Абулхаирхана от калмаков заключается главным образом во внутренней слабости его государства. Постоянные династийные распри и междоусобицы Чингизидов, сепаратизм кочевой знати родов и племен, обострение противоречий между феодальной верхушкой и массами рядовых кочевников и полукочевников, внутренние и внешние войны привели государство в состояние полной расшатанности и развала.
После этого поражения в середине XV века часть кочевого народа во главе с урусидами потомками хана Барака Жанибеком и Кереем отложились от Абулхаира, перешла в Моголистан и стала обживать земли в поймах рек Шу и Козы-Баши где и основали Казахское ханство[4].
Среди аргынов существует предание, что самыми приближенными лицами Абулхайра были Кобланды-батыр из рода кара-кыпчак и Даирходжа, прозванный Ак-Жолом, из рода аргын. Соперничество их окончилось убиением Даирходжи (Ак-Жола) кыпчаком Кобланды. Аргыны потребовали от Абулхайра выдачи Кобланды; хан отказал в их просьбе. Тогда аргыны (и Кереи) во главе с султанами Жанибеком и Кереем оставили Абулхайра и ушли на восток[10].
В 1468 году Абулхайр собрался в поход против них, но в пути скончался[4][9].
После смерти Абулхайр хана государство распалось. Основными причинами распада были распри, усобицы за раздел территории, сопротивление эксплуатации рядовых кочевников, выражавшееся в откочёвках массы людей на другие территории.
Эмиры и приближенные Абулхайр-хана
- Султан Накибов Кул-Мухаммад-саййид
- Кара-Саййид
- Бузунджар-бий кыйат
- Ваккас-бий мангыт
- Шайх-Суфи-оглан
- Хасан-оглан чинбай
- Ташбект-оглан иджан
- Шад-Бахт-оглан
- Тимур-оглан
- Сатуг-бий
- Суйунч-бий
- Даулат-Суфи-оглан
- Барак-оглан-каанбайлы
- Мурат-Суфи-оглан табгут
- Мухаммад-бий
- Йа’куб дурман
- Кара-Гадай дурман
- Тули Хаджи-бий кушчи
- Мурат-Суфи-утарчи
- Даулат-Ходжа-диван кушчи
- Шайх-Суфи найман
- Ак-Суфи найман
- Кара-Усман найман
- Сарыг-Усман украш-найман
- Аба-Бакр украш-найман
- Иусуф-Ходжа украш-найман
- Худай-Берди-тархан
- Мумин-дервиш тубай
- Кирай-Ходжа-бахадур таймас
- Суфи-бек чат
- Хаджи-мирза чат
- Джумадук-бахадур тубай
- Сабур-Шайх тубай
- Йадгар-бахадур тубай
- Кунгур-бай кушчи
- Абеке-бахадур хытай
- Кепек-бий кушчи
- Ходжа-бахадур барак
- Тирчик-бий дурман
- Фуладак-бахадур хытай
- Кепек-бий уйгур
- Хасан-бий уйгур
- Ички-Йабагу-диван уйгур
- Бай-Шайх уйгур
- Абд ал-Малик карлук
- Тунгачук-Тулу-Ходжа найман
- Хаким-Шайх кушчи
- Акча-Урус кушчи
- Тимур-Шайх-бахадур кенегес
- Кудагай и Усман-бахадур уйшин
- Кылыч-бай-бахадур уйшин
- Тулкуджи-бий тубай
- Тирчик-бий дурман
- Сарыг-Шиман мангыт
- Кутлук-Бука-тархан
- Йаглы-Ходжа конграт
- Ходжа-Лак курлаут
- Шайх-Мухаммад бахадур уйшин
- Бирим-Ходжа-бахадур уйгур
- Бахти-Ходжа уйгур
- Сафар-Ходжа-ички
- Ходжа-Амин-ички-мангыт
- Тангри-Берди-туман
- Инка-ходжа дурман
- Толун-ходжа-туман минг
- Урус конграт
- Умар найман
- Толун-Ходжа найман
- Даулат-Ходжа Йурчи-Кара и другие[11].
Монеты Абулхайр-хана
Известно, что Абулхайр-хан дважды в Чинги-Туре выпускал свою монету в 1429 г. и в 1431 г.[12] По другим данным с 1431 года Абулхайр-хан начал выпуск собственных монет[13].
Дети
У Абулхайрхана было одиннадцать сыновей: Шах Будаг султан, Ходжа Мухаммед султан, Ахмед султан, Мухаммед султан, Шейх Хайдар султан, Санджар султан, Ибрагим султан, Кучкунджи-хан, Суюнчходжа-хан, Ак бурун султан, Сайид Баба султан. Также у Абулхайр хана была дочь Гуюф-Жамал[14].
Абулхайрхан заключил династический брак[15] с Тимуридами Самарканда. Он сам женился на дочери Мирзо Улугбека Рабии султан бегим, и выдал свою дочь Хан-хаде бегим за тимурида Абу-Сеида, от которой у него были внуки[15]
Смерть
Абулхайр-хан был похоронен в городе Туркестане у мавзолея Ходжи Ахмеда Яссави. Позже здесь же была похоронена его жена Рабия Султан-бегим.
Напишите отзыв о статье "Абулхайр-хан (Узбекское ханство)"
Примечания
- ↑ Бартольд В. В., Сочинения. т.2. ч.2. М., 1964, с.163
- ↑ Фазлаллах ибн Рузбихан Исфахани. Михман-наме-йи Бухара (Записки бухарского гостя). Перевод Р. П. Джалиловой. М., Восточная литература,1976, с.61
- ↑ Материалы по истории казахских ханств XV—XVIII веков. (Извлечения из персидских и тюркских сочинений). Алма-Ата, 1969, с.35
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.testent.ru/index/0-236 Территория Казахстана. Средневековые государства]
- ↑ Tārīḵ-e Abu’l-Ḵayr Ḵānī, MS of the Institute of Oriental Studies, Leningrad, C-480, fol. 311b
- ↑ A. A. Semenov,K voprosu o proiskhozhdenii, p. 24; cf.Tārīḵ-e Abu’l-Ḵayr Ḵānī, fols. 312b-13a
- ↑ Норик Б. В., Роль шибанидских правителей в литературной жзни Мавераннахра XVI в.// Рахмат-наме, Спб.,2008, с.229
- ↑ История Казахстана в персидских источниках. Т.5. Алматы: Дайк-Пресс, 2007, с.237
- ↑ 1 2 Ошибка в сносках?: Неверный тег
<ref>; для сносок.D0.A5.D0.B0.D0.BD.D1.81.D1.82.D0.B2.D0.BE_.D0.90.D0.B1.D1.83.D0.BB.D1.85.D0.B0.D0.B8.D1.80.D0.B0не указан текст - ↑ [s155239215.onlinehome.us/turkic/30_Writing/301Tamgas/TamgasAndUransHistoryNotesRu.htm DOCUMENTED RELICT AND CONTEMPORARY TAMGAS OF THE TÜRKIC PEOPLES Ethno-Political Divisions and Historical Notes]
- ↑ Материалы по истории казахских ханств XV—XVIII веков. (Извлечения из персидских и тюркских сочинений). Алма-Ата. Наука. 1969, с.144-145
- ↑ archeologia.narod.ru/bustanov2.htm
- ↑ История Казахстана. т.2. Алматы: Атамура, 2010, с.150
- ↑ Мухаммадёр ибн Араб катаган. Мусаххир ал-билод. Ответственный редактор Ш. Вахидов. Тошкент, 2009, с.23
- ↑ 1 2 Лебедева Т. И., О неисследованных погребениях Гури Амир //Археология, история и культура Средней Азии. Ташкент, 2002, с.68
Литература
- Ахмедов Б. А. Государство кочевых узбеков при Абу-л-хайр-хане // Государство кочевых узбеков. — М.: Наука, 1965. — С. 32-70. — 194 с.
- Кипчак-хан. [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XVIII/1720-1740/Kipcak-chan/frametext.htm Та'рих-и Кипчак] // Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII веков (Извлечения из персидских и тюркских сочинений) / Отв. ред. Б. Сулейменов. — Алма-Ата: Наука, 1969. — 652 с.
- Масуд бен Османи Кухистани. [www.vostlit.info/Texts/rus12/Kuchistani/frametext2.htm История Абулхаир-хана] // Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII веков (Извлечения из персидских и тюркских сочинений) / Отв. ред. Б. Сулейменов. — Алма-Ата: Наука, 1969. — 652 с.
- Султанов Т. И. Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть. — М.: АСТ:АСТ МОСКВА, 2006. — С. 254-262. — 445 с. — (Историческая библиотека). — 5,000 экз. — ISBN 5-17-0358040.
- [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/M.Asien/XVI/1500-1520/Istorija_pobed/frametext1.htm Таварих-и гузиде нусрат наме] // Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII веков (Извлечения из персидских и тюркских сочинений) / Отв. ред. Б. Сулейменов. — Алма-Ата: Наука, 1969. — 652 с.
Ссылки
- Борев И. [www.hrono.ru/geneal/mongoly/geanl_tt_22.php Генеалогические таблицы: Потомки Ибрагима. Абу-л-Хайр]. Хронос. Проверено 29 декабря 2010. [www.webcitation.org/65bmy4eDJ Архивировано из первоисточника 21 февраля 2012].
- [ru.rodovid.org/wk/Запись:473011 Родословная Абу-л-Хайра]. Родовод. Проверено 29 декабря 2010. [www.webcitation.org/65bmzGqQv Архивировано из первоисточника 21 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Абулхайр-хан (Узбекское ханство)
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
