Абу Шама аль-Макдиси
| Абу Шама аль-Макдиси | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
Шихабуддин Абуль-Касим Абдуррахман ибн Исмаил аль-Макдиси известный как Абу Шама аль-Макдиси (араб. أبو شامة المقدسي) — арабский писатель, историк, хронист.
Биография
Родился в 1203 в Дамаске. Погиб насильственной смертью при невыясненных обстоятельствах: то ли от рук грабителей, то ли в результате нападения недовольных его творчеством ассасинов в 1267 году.
Главное известное произведение Абу Шама аль-Макдиси «Китаб ар-Раудатайн фи ахбар ад-даулатайн ан-нурийа ва-с-салахийа» (الكتاب الروضتين في أخبار الدولتين النورية و الصلاحية) — «Книга двух садов в известиях двух династий», посвящено периодам правления Нур ад-Дина Махмуда и Салах ад-Дина.
Сочинение по мнению специалистов носит преимущественно компиляторский характер. Однако имеет особую ценность для истории, поскольку в нём собраны свидетельства наиболее интересных авторов, чьи труды оказались утраченными, или считались таковыми в период первого опубликования французского 16-томного сборника «Историки крестовых походов» (Recueil des Historiens des Croisades) (1841—1906))[1]. К числу таких авторов относятся в первую очередь Ибн аль-Каланиси, чей манускрипт был найден лишь в начале XX века, а также шиитского историка из Алеппо Ибн Аби-т-Тайи и секретаря Салах-ад-Дина Аль-Кади аль-Фадиля.
Кроме того, известны его книги
- «Аль Баъис аля Инкариль Бидъа валь Хавадис».
- Зайл 'ала-р-Раудатайн
Напишите отзыв о статье "Абу Шама аль-Макдиси"
Примечания
- ↑ [www.crusades-encyclopedia.com/recueil.html Recueil des Historiens des Croisades]
Литература
- Абу Шама Шихаб ад-Дин ал-Макдиси. Китаб ар-Раудатайн фи ахбар ад-даулатайн ан-нурийа ва-с-салахийа. Т. 1. Ч. 1—2. Каир, 1956.
- E. P. Goergens, Buch der beiden Garten, 1879. (нем.)
- F. Gabrieli, Arab historians of the crusades, ed. University of California Press, 1984, pр. 214—215. (англ.)
- Runciman S., Dzieje wypraw krzyżowych, Warszawa 1998, t. 2, s. 439, t. 3, s. 452. (польск.)
Отрывок, характеризующий Абу Шама аль-Макдиси
– Что с тобой? Ты болен?– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
