Абу Юсуф

Абу Юсуф
араб. أبو يوسف‎
Верховный судья Халифата  767 — 798
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Юсуф ибн Якуб
Личная информация
Имя при рождении:	Якуб ибн Ибрахим ибн Хабиб аль-Ансари аль-Куфи
Отец:	Ибрахим ибн Хабиб
Дети:	Юсуф
Богословская деятельность
Оказал влияние:	ханафиты
Труды:	Список Список «Китаб аль-Харадж» «Китаб аль-Хияль» «Адаб аль-Кади» и др.
Редактирование Викиданных

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

В Википедии есть статьи о других людях с куньей Абу Юсуф, именем Якуб и нисбами Ансари и Куфи.

Абу́ Ю́суф Яку́б ибн Ибрах́им аль-Анса́ри аль-Куфи, более известный как Абу́ Ю́суф аль-Анса́ри (араб. أبو يوسف الأنصاري‎; 731, Эль-Куфа — 798, Багдад) — видный исламский законовед (факих), один из наиболее известных учеников Абу Ханифы. После смерти Абу Ханифы возглавил его школу. Будучи верховным судьей (кади аль-кудат) халифата, способствовал широкому распространению взглядов ханафитской правовой школы.

Биография

Точная дата рождения неизвестна. Исходя из даты его смерти и дат жизни его учителей, предполагается, что он родился в Куфе около 731 года (113 года хиджры). Со слов самого Абу Юсуфа известно, что он происходил из небогатой семьи. Юноша стремился к наукам, но отец настаивал, чтобы он овладел каким-либо ремеслом, чтобы зарабатывать на жизнь. Узнав о конфликте Абу Юсуфа с отцом, Абу Ханифа не только не стал взимать плату за обучение талантливого юноши, но даже оказывал ему денежную помощь. По другой версии этой истории отец мальчика рано умер, а конфликт из-за его желания учиться у Абу Ханифы у него случился с матерью.

Первоначально Абу Юсуф изучал хадисы и право у таких учителей как: Абу Лайс, Ата ибн ас-Саиб, Мухаммад ибн Исхак, Абу Исхак аш-Шайбани и другие. В 13 лет начал учиться фикху у известного факиха, судьи (кади) Куфы Ибн Абу Лайлы. Через девять лет перешел к Абу Ханифе и находился рядом с ним в течение пятнадцати лет, вплоть до смерти великого имама, сперва в качестве ученика, затем — ближайшего помощника. Вместе с Зуфаром аль-Хузайлом и другими учениками Абу Ханифы участвовал в разработке теории фикха. После смерти Абу Ханифы (767 г.) занял его место в ученых кругах Ирака. Именно ему принадлежит основная заслуга в широком распространении взглядов Абу Ханифы.

В 767 Абу Юсуф приехал в Багдад и получил назначения на должность судьи Багдада. По одним данным, халифом, пригласившим его занять этот пост, был аль-Махди, по другим — Харун ар-Рашид. Впоследствии Харун ар-Рашид сделал его верховным судьей (кади аль-кудат). Абу Юсуф получил право назначать судей во всем Халифате и принимать апелляции на все судебные решения. По мнению историков, возможность назначать своих протеже во все основные города Халифата и широко применять на практике теоретические разработки Абу Ханифы, явилось причиной распространения ханафитского мазхаба. После его смерти в 798 году на эту должность был назначен его сын Юсуф.

Большие способности к логическому мышлению помогали Абу Юсуфу с легкостью решать юридические проблемы. Его критиковали за чрезмерную апелляцию к своему мнению (ар-рай) в решении правовых проблем. В своем правовом методе в первую очередь он опирался на ясные смыслы Корана и сунны, а затем ссылался на аналогичные решения своего учителя Абу Ханифы. Если он не находил решения проблем в первых трёх источниках, то решал проблемы на основании метода аналогии (кияс), предпочтительности (истихсан) и своего мнения (ар-рай).

Учениками Абу Юсуфа были Мухаммад аш-Шайбани и Ахмад ибн Ханбаль. Его взгляды оказали большое влияние на Мухаммада аш-Шафии.

Труды Абу Юсуфа

Абу Юсуф был автором многих книг по основам фикха, которые стали авторитетными источниками ханафитского права:

• «Китаб аль-Харадж» (араб. كتاب الخراج‎) — о налогообложении, земле- и водопользованию, государственному управлению и др. Трактат был составлен по поручению халифа Харуна ар-Рашида и содержит обращенное к последнему предисловие.
• «Адаб аль-Кади» (араб. ‏أدب القاضي‎) — о правилах поведения для судей.
• «Китаб аль-Хияль» (араб. كتاب الحيل‎) — о юридических трюках и правовых механизмах. Книга не сохранилась, дошли лишь цитаты в одноименной работе его ученика аш-Шайбани.
• «Китаб ар-Радд аля Сияр аль-Авзаи» (араб. ‏كتاب الرد على سير الأوزاعي‎) — обсуждает исламскую доктрину войны с точки зрения ханафитской школы и критикует воззрения аль-Авзаи по этому вопросу.
• «Ихтилаф байна Аби Ханифа ва-Бни Аби Лайла» (араб. ‏اختلاف أبي حنيفة وابن أبي ليلى‎) — собрал все случаи расхождения по различным вопросам права между Абу Ханифой и Ибн Абу Лайлой.

и др.

Литература

• Боголюбов А. С. [www.academia.edu/800250/_._M._1991 Абу Йусуф] // Ислам: энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. — М. : Наука, 1991. — С. 9.</span>
• Али-заде, А. А. Абу Йусуф : [[web.archive.org/web/20111001002806/slovar-islam.ru/books/a.html арх.] 1 октября 2011] // Исламский энциклопедический словарь. — М. : Ансар, 2007.</span>
• Прозоров С. М. [islamica.orientalstudies.ru/rus/images/pdf/a_prozorov_2008d.pdf#page=5 Некоторые штрихи к портрету верховного судьи Багдада Абу Юсуфа (ум. в 798 г.)] // ИВР РАН. Письменные памятники Востока. — СПб.: Наука, 2008. — № 1 (8). — С. 165—169.
• Schacht, Joseph. Abū Yūsuf // Encyclopaedia of Islam / Ed. by P. Bearman, Th. Bianquis, C. E. Bosworth, E. van Donzel, W. P. Heinrichs et al. — 2nd ed. — Leiden: Brill, 1960. — Vol. 1. — P. 164—165. — ISBN 90-04-08114-3. (англ.)
• Abū Yūsuf // Encyclopaedia of Islam / Ed. by M. Th. Houtsma, T. Arnold, R. Basset & R. Hartmann. — 1st ed. — Leiden: Brill, 1913. — Vol. 1. — P. 114. (англ.) — (существует репринт: 1993, ISBN 90-04-09787-2).
• Thomas, David. [books.google.com/books?id=WtaGCo3S4IkC&pg=PA354 Abū Yūsuf Ya‘qūb] // Christian-Muslim Relations. A Bibliographical History / Ed. by David Thomas and Barbara Roggema. — Leiden: Brill, 2009. — Vol. 1 (600—900). — P. 354—359. — ISBN 90-04-16975-X. (англ.)
• Wakin, Jeanette A. [www.bookrags.com/research/ab-ysuf-eorl-01/ Abū Yūsuf] // Encyclopedia of Religion / Lindsay Jones, Ed. in Chief. — 2nd ed. — Detroit; N. Y. et al.: Thomson Gale, 2005. — Vol. 1. — P. 24—25. — ISBN 0-02-865734-9. (англ.)
• [books.google.com/books?id=E324pQEEQQcC&pg=PA5 Abū Yūsuf] // The Oxford Dictionary of Islam / John L. Esposito, ed. in chief. — Oxford; N. Y. et al.: Oxford Univ. Press, 2003. — P. 5—6. — ISBN 0-19-512558-4. (англ.)
• Brockelmann, Carl. [archive.org/stream/geschichtederar00brocgoog#page/n195/mode/1up Abû Jûsuf] // Geschichte der arabischen Litteratur. — Weimar: E. Felber, 1898. — Bd. 1. — S. 171. (нем.)

Ссылки

• [www.inter-islam.org/Biographies/imamaabuyusf.html Imam Abu Yusuf (rahmatullahi alaihi)] (англ.). Biographies. Inter-Islam. Проверено 28 апреля 2012. [www.webcitation.org/67vc8WqOD Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
• Long, Ibrahim J. [ibrahimlong.com/2010/11/28/abu-yusuf-the-knowledge-of-kufa-inherited/ Abū Yūsuf: The Knowledge of Kūfa Inherited] (англ.). Seeking The Purest Faith: Reflections of an American Muslim (28 November 2010). — запись в блоге. Проверено 28 апреля 2012. [www.webcitation.org/67vc8yl8D Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
• Wheeler, Brannon M. [referenceworks.brillonline.com/entries/encyclopaedia-of-islam-3/abu-yusuf-COM_23440 Abū Yūsuf] (англ.) // Gudrun Krämer, Denis Matringe, John Nawas, Everett Rowson (Eds.). Encyclopaedia of Islam, THREE. — Leiden: Brill Online, 2012. (платн.)
• Pakatchi, Ahmad; Rezaee, Maryam. [referenceworks.brillonline.com/entries/encyclopaedia-islamica/abu-yusuf-COM_0164 Abū Yūsuf] (англ.) // Wilferd Madelung, Farhad Daftary (Eds.). Encyclopaedia Islamica. — Leiden: Brill Online, 2012. (платн.)

Отрывок, характеризующий Абу Юсуф

Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему: