Абу (кунья)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Абу, расширенно Абу аль, Абу-ль, Абуль, Абу-л (abū, араб. أبو‎; или abū'l), также «аби» (форма родительного падежа) — арабское слово «отец»; часть арабского имени (кунья), означающая «отец того-то».

Соответствует еврейскому «Аб»[1]. Традиция собственных имён с «абу» или «аби» у семитских народов весьма древняя, встречается в именах, выбитых на древнеегипетских памятниках.

Образует род нисходящего отчества для перворождённого сына или дочери, тогда как слово «ибн» образует род восходящего отчества. Пример: человека по имени Зеид, сына Амра и отца Хасана зовут Абу-Хасан Зеид-ибн-Амру. Отец сына по имени Амру или Хасан может зваться Абу-Амру и Абуль-Хасан.

Женские нисходящие имена образуются словом «умм» (umm), мать.





Примеры употребления

У арабов слово является частью многих собственных имён и выражает:

  • действительное отношение отца к сыну,
  • метоним,
  • господство, обладание чем-либо.
  • «Абу» может выражать качество, например:
    • Абуль-феда — отец верности, то есть верный;
    • Абуль-якзан — отец бдительности, то есть петух;
    • Абул-Хейр — отец добра.
  • «Абу» может быть частью прозвища, в том числе насмешливого, например:
    • Абу-Энф — отец носа, то есть длинноносый;
    • Абу-Лехие — отец бороды, то есть бородатый;
    • Абу-Сафир — отец свиста, то есть свистунов или свистунский.
    • Прозвище сирийского писателя Абу-Фараджа (Abu al-Faraj) переводится как «отец веселья».

Абу

Абу аль

Абу-ль

Абуль

Абу-л

ибн Абу

В географических названиях

Еврейское произношение

Евреи произносят слово «абу» как «аб» или «аби» (в греческом написании «ав» и «ави»), отсюда Авимелех (отец царя), Авессалом (отец мира, покоя) и прочие.

См. также

Напишите отзыв о статье "Абу (кунья)"

Литература

  • Абу // Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. СПб., 1861.

Примечания

  1. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Ссылки

Отрывок, характеризующий Абу (кунья)

Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.