Абхазский 160-й пехотный полк

160-й пехотный Абхазский полк
Годы существования	6 ноября 1863 г. - 1918
Страна	Россия Россия
Входит в	40-я пех. див. (4-й арм. корп.)
Тип	пехота
Дислокация	Гомель Могилевская губерния
Участие в	Кавказская война, Русско-турецкая война 1877—1878, Русско-японская война
Командиры
Известные командиры	Н. Д. Ливенцев

160-й пехотный Абхазский полк

Сформирован на Кавказе 6 ноября 1863 г. из 5-го резервного батальона 80-го пехотного Кабардинского полка, с добавлением нижних чинов из батальонов внутренней стражи и рекрут; в 1864 г. ему присвоен № 160-й.

Уже через полгода по сформировании, полк принял участие в экспедициях против горцев и проявил доблесть, свойственную испытанным в боях Кабардинцам. По окончании в 1864 г. покорения Кавказа, полк оставался там до 1866 г., принимая участие в проложении дорог, устройстве мостов, вырубке лесов, находясь постоянно в боевой готовности для отражения набегов отдельных партий горцев на мирных жителей. В 1866 г. Абхазцы вместе с другими полками 40-й пехотной дивизии были переведены в Казанский военный округ.

В 1877 г. 40-я пехотная дивизия по случаю русско-турецкой войны была возвращена на Кавказ и приняла участие в военных действиях, при чем Абхазцы участвовали: 6 августа в демонстрации против войск Ахмеда Мухтара-паши у Аладжинских высот; 20—22 сентября в сражении у Аладжинских высот; 3 октября в операции против армии Мухтара-паши, завершившейся пленением 26-ти турецких таборов, и, наконец, в ночном штурме Карса 6 ноября 1877 г. Находясь в составе 7-й штурмовой колонны, предназначенной для действий против фортов Карадаг и Араб, полк получил особую задачу: одним батальоном атаковать находившийся за этими фортами турецкий лагерь, другим — ударить в тыл форта Араба, а третьим — поддерживать штурм. Когда колонна, имея в голове Абхазцев, незаметно приблизилась к лагерю, батальон Абхазцев перескочил траншею и бросился на турок в штыки. Этот штыковый бой привлек внимание защитииков форта, почему другому батальону пришлось атаковать его уже не с горжи, а в лоб. Достигнув вершины гласиса и спустившись в ров, Абхазцы по приставным лестницам быстро взобрались на вал, и после ожесточеннаго боя заставили защитников Араба бежать. Благодаря ночной атаке, потери в полку были незначительны: убито 14 нижних чинов и ранено и контужено 7 офицеров и 82 нижних чина. При этом штурме Абхазцы совершили целый ряд подвигов, из которых особенно выделяются: а) подвиг полкового священника, о. Фёдора Михайлова, шедшего с крестом в руках во время штурма, как и в других боях, впереди, причём крест дважды был выбит из его руки пулями, и епитрахиль его была в двух местах прострелена; при влезании по лестнице на вал священник был тяжело контужен; б) подвиг капитана Моисеева, командовавшаго батальоном, штурмовавшим в лоб форт Араб; в) лихая атака барабанщика Дёмина с 2 рядовыми на толпу турок, из числа которых 8 человек было убито, а остальные обратились в бегство. По взятии Карса, полк был двинут к Эрзеруму, где вследствие тяжелых условий боевой жизни, пережил сильную эпидемию тифа, унесшую много жертв, в том числе и боевого командира полка, полковника графа О’Рурка.

В сентябре 1878 г. полк вернулся с Кавказа в Россию, в Казанский военный округ, откуда в 1892 г. был передвинут в Виленский военный округ, где и находился до 1905 г. С началом русско-японской войны из состава полка была выделена рота на доукомплектование 4-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, а в начале 1905 г. и весь полк был двинут на театр военных действий. Принять, однако, в них участие полку почти не пришлось. Он всё лето, в жару и под проливными дождями, неустанно работал над укреплением Гунжулинской позиции, выстроив на протяжении 10-ти вёрст ряд окопов и 5 редутов большой профили со всеми усовершенствованиями. В период этих работ пешая и конная охотничьи команды полка, неся разведывательную и сторожевую службу, неоднократно участвовали в перестрелках с японцами, причём 8 охотников были удостоены награждения знаком отличия военного ордена.

Знаки отличия полка

За боевые отличия в русско-турецкую войну Абхазский полк получил две награды:

1. Георгиевское знамя с надписью: «За взятие Карса 6 нояб. 1877 г.»
2. Знаки на головные уборы, с надписью:
   • во 2, 3 и 4 батальонах — «За отличие в турецкую войну 1877 и 1878 гг.», пожалованы 13.10.1878 г.;
   • в 1-м батальоне — «За отличие в 1814 г. и в турецкую войну 1877 и 1878 гг.» Первое отличие унаследовано от резервного батальона Кабардинского полка, второе отличие пожаловано 13.10.1878 г.

Командиры полка

• 186? — 1871 — полковник Романов, Фёдор Алексеевич
• 1871 — 1878 — полковник О’Рурк, Аполлон Иосифович
• 18.02.1878 — 12.03.1887 — полковник Араблинский, Балакиши Али бек оглы
• в 1909 г. — полковник Кусаков, Владимир Андреевич
• 29.01.1911 — после 31.01.1913 гг. — полковник Ливенцев, Николай Денисович
• 14.01.1915 — после 1.01.1916 гг. — полковник Цыгальский, Михаил Викторович

Известные люди, служившие в полку

• капельмейстер Яков Иосифович Богорад

Литература

• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• Гизетти А. Л. Хроника Кавказских войск. Тифлис, 1886
• Памятка. К полковому празднику 160 пехотного Абхазского полка. Гомель. 1909
• Энциклопедия военных и морских наук под редакцией Г. А. Леера. Т. I.

Отрывок, характеризующий Абхазский 160-й пехотный полк

– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.