Аваики
Аваики — в мифологии островов Кука, прежде всего, острова Мангаиа, подземный мир или царство мёртвых.
Согласно мифам острова Раротонга Аваики является загробным миром или раем, в который отправляется душа человека после его смерти. Отправление души в этот мир осуществляется с небольших вулканических скал на северном побережье острова. Для членов племени нгати-карика с острова Раротонга Аваики находятся на островах Мануа, для нгати-танги'иа — на острове Таити, для других — на острове Раиатеа[1].
В мифологии острова Мангаиа Аваики является подземным миром или царством мёртвых, описываемое как пустота огромного кокоса, в нижней части которого обитает Варима-те-такере, богиня начала всего сущего[2]. Однако известный антрополог Те Ранги Хироа даёт менее мистическую интерпретацию Аваики в мифологии Мангаиа. Согласно ему, «когда Танги'иа приплыл на остров Раротонга с острова Таити, он привёз с собой «манахуне» (в переводе с таитянского — «общинники»), у которых отсутствовал какой-либо статус. Так как у них не было какого-либо способа подняться по иерархической лестнице, некоторые из них под руководством Ранги переселились на остров Мангаиа, чтобы начать там новую жизнь (примерно в 1450—1475 годах). Их противоречия с жителями острова Раротонга вынудили их скрыть свою прародину и придумать божественную родину в подземном мире Аваики»[3].
Напишите отзыв о статье "Аваики"
Примечания
- ↑ "Ko te papa ariki teia mei Avaiki mai, mei roto ia papa" Genealogies and Historical Notes from Rarotonga, Part 1. Journal of the Polynesian Society vol 1. p. 64-75, 1892
- ↑ E.R. Tregear, Maori-Polynesian Comparative Dictionary (Lyon and Blair: Lambton Quay), 1891.
- ↑ Peter Buck, "Mangaian Society" in "Bulletin of the Bishop Museum", Honolulu, 1934.
Отрывок, характеризующий Аваики
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
