Авакян, Вардкес Айкович
| Вардкес Айкович Авакян | |||||
| Род деятельности: | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения: |
с. Гемур,Шахбузский район, Нахичеванская АССР | ||||
| Награды и премии: |
| ||||
Вардкес Айкович Авакян (р. 14 декабря 1931 года, с. Гемур (Гюмюр), Шахбузский район, Нахичеванской АССР) — российский скульптор, Народный художник Российской Федерации.[1]
Краткая биография
Родился 14 декабря 1931 года в с. Гемур Нахичеванской АССР. Учился в Ереванском художественном училище им. Ф. П. Терлемезяна (1954), где его наставниками были Е. Вартанян, Т. Мирзоян, Г. Чубарян, А. Саркисяна. С 1956 года жил и работал в Челябинской области, где начинал работать скульптором-бутафором в Челябинском театре оперы и балета. Первый успех ему принесли скульптурные композиции «Целинник» (1958), «Студентка на стройке» (1958), «Рабочая трибуна» (1976), «Сварщик-верхолаз» (1977). Среди его монументальных скульптур, установленных в Челябинске, выделяются памятник академику И. В. Курчатову (1986, арх. В. Л. Глазырин, Б. В. Петров, И. В. Талалай), памятник Прокофьеву (2000, арх. Е. В. Александров), скульптурные образы «Скорбь» (1970), «Над пропастью» (1987), «Репрессии» (1990).[1]
Награды и звания
- Народный художник Российской Федерации (Указ Президента РФ от 22 февраля 2003 г., № 236).[1]
- Заслуженный художник РСФСР (1975)
- Орден Знак Почета (1986)
- Медаль «За доблестный труд»
- Член Союза художников СССР (1960)
- Лауреат премии имени Г. С. Мосина (Екатеринбург) «За большой вклад в культуру Урала» (1996)
См. также
Напишите отзыв о статье "Авакян, Вардкес Айкович"
Примечания
Ссылки
- [www.book-chel.ru/ind.php?what=card&id=23 Биография Вардкеса Айковича Авакяна] (Проверено 5 декабря 2010)
Отрывок, характеризующий Авакян, Вардкес Айкович
Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
