Авалян, Эдуард Гайкович

Эдуард Гайкович Авалян
Дата рождения	1925(1925)
Место рождения	Ереван, Армянская ССР, СССР
Дата смерти	1982(1982)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1942—1982
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Эдуард Гайкович Авалян (1925—1982) — советский военный, участник Великой Отечественной войны.

Биография

Родился в 1925 году в городе Ереване Армянской ССР. В 1942 году окончил среднюю школу № 152 Дзержинского района города Баку. В 1942 году поступил в Высшее военно-морское инженерное ордена Ленина училище имени Дзержинского по специальности «Корабельные дизельные установки».

В 1943-44 годах, будучи курсантом, участвовал в боевых операциях на кораблях Северного Флота (в том числе на ТЩ-116). За участие в боевых походах был награждён в 1944 году медалями: «За оборону Советского Заполярья», «За боевые заслуги» и Ушакова. В 1945 году продолжил обучение и в 1947 году окончил с отличием ВВМУ им. Дзержинского.

В 1953—1957 годах — обучение в Военно-морской академии кораблестроения и вооружения им. Крылова (специализация «проектирование подводных лодок»). Окончил с отличием.

В 1957—1961 годах проходил службу в 27 НИИ ВМФ в городе Ленинграде. В 1961—1982 гг. проходил службу в Главном управлении кораблестроения ВМФ в городе Москве. Капитан 1 ранга. В 1979 г. награждён орденом Красной Звезды. В 1981 г. удостоен Государственной премии СССР за работу в области кораблестроения. Скончался в 1982 году в возрасте 57 лет, похоронен на Митинском кладбище в г. Москве.

Ссылки

• [memorybook.yanao.ru/армения/armeniya-2.html Авалян Эдуард Гайкович]. Книга памяти Ямало-Ненецкого автономного округа. Проверено 11 января 2016.

Отрывок, характеризующий Авалян, Эдуард Гайкович

Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».