Авария Ан-22 в Сеще

Авария в Сеще
Ан-22 советских ВВС
Общие сведения
Дата	8 июня 1977 года
Характер	Выкатывание за пределы ВПП
Причина	Самостопорение рулей, ошибка экипажа
Место	у Сещи, Брянская область (РСФСР, СССР)
Координаты	53°42′56″ с. ш. 33°22′33″ в. д.53.71556° с. ш. 33.37583° в. д. / 53.71556; 33.37583
Воздушное судно
Модель	Ан-22 «Антей»
Принадлежность	ВВС СССР (556 втап)
Пункт вылета	Сеща
Бортовой номер	CCCP-09349
Дата выпуска	1972 год
Погибшие	0
Выживших	(все)

Эта статья — об аварии 1977 года (борт 09349). О катастрофе 1976 года (борт 09318) см. Катастрофа Ан-22 под Брянском.

Авария Ан-22 в Сеще — авиационная авария военно-транспортного самолёта Ан-22 «Антей» советских ВВС, произошедшая в среду 8 июня 1977 года у аэродрома Сеща (Брянская область). Никто из людей при этом не погиб, но самолёт был уничтожен. Первая авария (и четвёртое происшествие) в истории Ан-22.

Самолёт

Ан-22 «Антей» с регистрационным номером CCCP-09318 (заводской — 02340405, серийный — 04-05) был выпущен Ташкентским авиационным заводом в 1972 году и затем передан Министерству обороны, которое в свою очередь направило самолёт в 556-й военно-транспортный авиационный полк, который базировался на аэродроме Сеща в Брянской области.

Авария

Стоял хороший день с простыми погодными условиями, когда экипаж, командиром которого был военный лётчик 1 класса майор Стеняев А. Н., начал на данном самолёте выполнять взлёт в восточном направлении. Штурман последовательно докладывал о достижении скорости 150, 180, 200, 210 км/ч и так далее. Когда «Антей» разогнался уже до 260 км/ч, командир Стеняев потянул штурвал «на себя», чтобы оторвать носовую стойку от земли. Однако самолёт на такое действие никак не отреагировал, что привело лётчика в замешательство. Скорость уже была 280 км/ч, а до конца полосы оставалось метров 800, когда наконец командир Стеняев перевёл двигатели на режим «малый земной газ», а воздушные винты снял «с упора», после чего применил тормоза колёс шасси. Но мчащуюся со скоростью 280 км/ч машину со взлётным весом 190 тонн эти меры не могли быстро остановить. Самолёт промчался по оставшейся части полосы и всю концевую полосу безопасности, после чего выкатившись за пределы полосы сбил курсовой радиомаяк и пробил забор ограждения аэродрома, причём экипаж всё же сумел отвернуть в сторону от командного пункта старта и столбов освещения. Продолжая мчаться по земле Ан-22 в 810 метрах от торца полосы врезался в насыпь автодороги Смоленск — Брянск в результате чего разрушился и загорелся. Экипаж успел покинуть борт, но сам самолёт восстановлению не подлежал. Стоит отметить, что в истории самолёта Ан-22 это четвёртое происшествие и первая авария (предыдущие три происшествия заканчивались катастрофами).

Причины

Согласно заключению комиссии, причиной по которой самолёт не реагировал на движения штурвала стало самопроизвольное срабатывание системы стопорения рулей высоты. На панели к кабине экипажа световая сигнализация в свою очередь не предупредила об этом, словно рули были на самом деле разблокированы. Причиной такого сбоя в системе сигнализации была неисправность концевого микровыключателя, что являлось следствием несовершенства конструкции системы стопорения рулей высоты на всех самолётах Ан-22 «Антей» вплоть до четвёртого поколения.

Однако основной причиной аварии комиссия назвала не технический отказ, а ошибки в работе экипажа. По мнению следователей лётчики перед тем как следовать к взлётно-посадочной полосе должны были проверить, что рули высоты действительно разблокированы. Когда же в процессе взлёта командир понял, что с рулями высоты что-то не то, а самолёт не отрывает переднюю стойку от земли, то должен был сразу прекращать взлёт, чтобы успеть остановиться в пределах полосы. На основании этого факторами, которые привели к происшествию, по мнению комиссии были следующие:

• Неудовлетворительная организация лётной и воспитательной работы в авиаполку.
• Командира корабля Стеняева допустили к полётам, хотя его профессиональные и морально-психологические качества были достаточно низкими. Также он нарушил требования из Инструкции экипажу по части проверки системы управления.
• Руководство воинской части не было достаточным требовательным к вопросам по качеству подготовки к полётам экипажей и авиационной техники.

Отрывок, характеризующий Авария Ан-22 в Сеще

В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.