Авария Ту-104 в Ржевке

Авария в Пулково
Ту-104Б из Ленинградского авиаотряда (Аэрофлот)
Общие сведения
Дата	18 мая 1963 года
Характер	Недолёт ВПП
Причина	Ошибка экипажа
Место	у аэропорта Смольная, Ржевка, близ Ленинграда (РСФСР, СССР)
Воздушное судно
Модель	Ту-104Б
Авиакомпания	Аэрофлот (Северное ТУ ГВФ)
Пункт назначения	Смольная, Ленинград
Бортовой номер	СССР-42483
Дата выпуска	1960 год
Погибшие	0
Выживших	(все)

Авария Ту-104 в Ржевке — авиационное происшествие с самолётом Ту-104Б авиакомпании Аэрофлот, произошедшее 18 мая 1963 года в окрестностях Ленинграда при заходе самолёта на посадку в аэропорту Смольная.

Самолёт

Ту-104Б с бортовым номером 42483 (заводской — 021501, серийный — 15-01) выпущен Казанским авиационным заводом в 1960 году и 23 июля передан Главному управлению гражданского воздушного флота, которое направило его в Северное территориальное управление гражданского воздушного флота. Авиалайнера имел салон на 100 мест.

Происшествие

Самолёт выполнял заход на посадку в аэропорту Смольная, когда из-за неудовлетворительного взаимодействия между членами лётного экипажа произошла потеря поступательной скорости. Скорость упала до скорости сваливания, поэтому авиалайнер начал быстро терять высоту, что вынудило экипаж совершить вынужденную посадку в 1,5 километрах от торца ВПП. В результате происшествия никто не погиб, однако самолёт получил критические повреждения и впоследствии списан.

Отрывок, характеризующий Авария Ту-104 в Ржевке

В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.