Авария Ту-154 под Дубенцом

<tr><th style="">Координаты</th><td class="" style=""> 50°22′09″ с. ш. 15°49′15″ в. д.50.36917° с. ш. 15.82083° в. д. / 50.36917; 15.82083    </td></tr><tr><th colspan="2" style="text-align:center; background:lightblue;">Воздушное судно</th></tr><tr><td colspan="2" class="" style="text-align:center; ">
Ту-154М компании Аэрофлот </td></tr><tr><th style="">Модель</th><td class="" style=""> Ту-154М </td></tr><tr><th style="">Авиакомпания</th><td class="" style=""> Аэрофлот (ЦУМВС) </td></tr><tr><th style="">Пункт вылета</th><td class="" style=""> Базель (Франция—Швейцария) </td></tr><tr><th style="">Пункт назначения</th><td class="" style=""> Шереметьево, Москва (СССР) </td></tr><tr><th style="">Рейс</th><td class="" style=""> грузовой </td></tr><tr><th style="">Бортовой номер</th><td class="" style=""> СССР-85664 </td></tr><tr><th style="">Дата выпуска</th><td class="" style=""> 1989 год </td></tr><tr><th style="">Экипаж</th><td class="" style=""> 6 </td></tr><tr><th style="">Выживших</th><td class="" style=""> 6 (все) </td></tr> </table> Авария Ту-154 под Дубенцом — авиационная авария, произошедшая в субботу 17 ноября1990 года у чехословацкой деревни Дубенец</span>^ru_cs. Авиалайнер Ту-154М компании Аэрофлот перевозил груз сигарет, когда через час после вылета на борту возник пожар. Тогда экипаж снизился и совершил вынужденную посадку на поле в районе Трутнов. В результате происшествия самолёт полностью сгорел, но никто из людей не погиб.

Самолёт

Ту-154М с бортовым номером 85664 (заводской — 89A818, серийный — 0818) был выпущен Куйбышевским авиазаводом в 1989 году и к 11 октября передан Министерству гражданской авиации, которое направило его в Центральное управление международного воздушного сообщения.

Предшествующие обстоятельства

Самолёту предстояло выполнить грузовой рейс из Базеля в Москву. Из-за отсутствия грузовых самолётов был взят обычный пассажирский авиалайнер. Экипаж самолёта состоял из командира (КВС) В. В. Столярова, КВС-проверяющего Л. Д. Хайко (заместитель командира эскадрильи), второго пилота С. Осипова, штурмана Р. Альмешева, бортинженера В. А. Ильина и бортоператора С. Ильяшенко. В Базеле в авиалайнер было загружено порядка 18 тонн мелкогабаритного груза — 1217 коробок сигарет Winston. Все они были размещены между сиденьями, в проходах и даже в кухне, расположенной в центральной части. Из-за такого расположения груза экипаж не мог в случае необходимости попасть в хвостовую часть фюзеляжа. Около 14 часов авиалайнер вылетел из Базеля и после набора высоты занял эшелон 330 (33 тысячи футов или 10,06 километра). Проверяющий при этом сидел на месте бортрадиста. Через полчаса экипаж вошёл в воздушное пространство Чехословакии.

Пожар

Спустя час с момента вылета самолёт подходил к польской границе, когда в 15:08 бортоператор доложил: «Дым в салонах»; сигнализация о пожаре при этом не срабатывала. Прибежавший в салон проверяющий убедился в наличии задымления, при этом дым шёл из плафонов освещения и из вентиляционных отверстий. Подозревая возгорание электропроводки, экипаж отключил систему вентиляции и обесточил салоны. Далее экипаж связался с Пражским аэропортом, до которого была примерно сотня километров, и запросил вынужденную посадку. Диспетчер дал им указание выполнить правый разворот и заходить на посадку с прямой на ВПП 25 (в настоящее время — 24).

Проверяющий дал указание пилотам приступать к экстренному снижению, а сам с оператором предпринял попытку погасить пожар. Однако относительно молодой экипаж из-за стресса приступил не к аварийному, а к нормальному снижению с вертикальной скоростью 10 м/с (вместо 60—70 м/с). Тем временем, проверяющий и оператор попытались ликвидировать возгорание путём разрядки огнетушителей в вентиляционные отверстия. Однако это не помогло и задымление продолжало усиливаться, поэтому возникло предположение, что горит второй двигатель, либо хвостовой технический отсек. Высота полёта была 7 километров, когда проверяющий вернулся в кабину и увидел, что пилоты выполняют нормальное снижение, поэтому приказал им приступить к аварийному снижению. Бортинженер доложил: «Горят все сигналы о неисправности всех двигателей, но температура и обороты в норме, что делать?». Подозревая пожар среднего (второго) двигателя, проверяющий дал ему указание: «Выключи второй, а первый и третий не трогай».

В процессе аварийного снижения спустя минут пять с момента первого сообщения о пожаре дым начал проникать в кабину и быстро её заполнил, чем дезориентировал экипаж. Тогда была предпринята попытка проветрить кабину путём открытия форточек. Так как из-за пожара самолёт был уже разгерметизирован, то форточки открылись довольно легко, а проветривания помогали хоть ненадолго увидеть приборную панель. Также экипаж надел кислородные маски, но в стрессовой ситуации забыл переключить микрофоны в положение «Маска», из-за чего теперь диспетчер не слышал докладов с самолёта, а сами члены экипажа с трудом общались между собой. Помимо этого, штурман забыл включить сигнал бедствия.

Курс самолёта в начале снижения составлял 170°, а затем дошёл до 255°, приборная скорость снизилась с 460 до 430 км/ч. Примерно в 15:17 на высоте 2700 метров авиалайнер попал в просвет между облаков, что позволило пилотам увидеть землю и сориентироваться, а на высоте 2000 метров авиалайнер попал в ещё один слой облачности. В 15:19 Ту-154 находился в 134 километрах от Праги по азимуту 260° (западнее). Когда сработала сигнализация опасного сближения с землёй (ССОС), проверяющему пришлось снять маску, чтобы дать команду пилотам: «Выводите из снижения, штурвал на себя, сейчас ударимся о землю». Вертикальная скорость была снижена до 8,5 м/с, а затем экипаж попытался выпустить закрылки на 15°, но из-за отказа привода они не вышли. Также были полностью открыты форточки, что позволило экипажу за счёт усиления вентиляции кабины лучше видеть приборную панель. Затем самолёт на высоте 200—150 метров вышел из облаков и экипаж увидел расположенную под ними местность, а затем выбрал для посадки подходящую площадку.

Посадка

В 15:21, спустя 13 минут 20 секунд с момента первого сообщения о пожаре, летящий со скоростью 360—370 км/ч по курсу 255° горящий Ту-154 пролетел над деревней Литич</span>^ru_cs и приземлился на вспаханное поле шириной 1700 метров между деревнями Дубенец</span>^ru_cs и Ноузов</span>^ru_cs в районе Трутнов. С приподнятым носом авиалайнер мягко коснулся земли, после чего врезался в полутораметровую насыпь асфальтированной дороги. Ехавший в это время по дороге автомобиль успел затормозить перед самолётом и избежал столкновения. От удара носовую стойку шасси оторвало, авиалайнер подскочил и врезался в идущие параллельно дороге провода ЛЭП. От центроплана отделились передняя и хвостовая части фюзеляжа и обе плоскости крыла. Передняя часть фюзеляжа совершила три оборота и остановилась в полукилометре от деревни Дубенец. Хвостовая часть находилась в двух сотнях метров от неё.

Все шесть членов экипажа успели выбраться из кабины и отойти на безопасное расстояние. У командира был перелом рёбер, у штурмана — ключицы, а у второго пилота — травма головы. Прибывшие машины скорой помощи отвезли их в госпиталь в Яромерже. Туда же вскоре были доставлены и остальные члены экипажа. В результате происшествия никто не погиб. Самолёт почти полностью сгорел, груз (сигареты) уничтожен. Небольшая уцелевшая часть груза была растащена местными жителями.

Авария под Дубенцом
Общие сведения
Дата	17 ноября 1990 года
Время	15:21
Характер	Пожар на борту
Место	у д. Дубенец</span>rucs, Трутнов, Краловеградецкий край, 120 км от Праги (Чехословакия)

Шапки долой перед пилотами – это истинные профессионалы газета Práce

Показания очевидцев

Я ехал на велосипеде в свою деревню Ноузов. Услышал шипящий шум со свистом, вокруг никого не было, по дороге ехали легковые автомобили. Шум нарастал откуда-то с неба, и, внезапно, из облаков вывалилось что-то оставляя за собой огненные следы. Наверное космический аппарат, подумал я. Это что-то непонятное пролетело над крайними домами, полого приближаясь к земле, пересекло мой путь. По носу и крыльям понял, что это самолёт, вся середина которого горела, пламя обнимало двигатели, видна была только верхняя часть хвоста. Я упал на землю в ожидании взрыва, через мгновение услышал скрежет с треском рвущегося металла и скоро всё стихло. Подняв голову, увидел горящее поле, с одной стороны горящий хвост, с другой кабину самолёта, из которой вылезали люди. Я побежал к ним.

—

Причины

Бортовые самописцы не зафиксировали никаких сигналов о пожаре, а задымление и вовсе не фиксируется никакими датчиками. Фактически основным свидетельством пожара в полёте стали закопчённые вещи членов экипажа, а также хаотические движения авиалайнера в процессе снижения, характерные при дезориентации пилотов. Максимальное значение вертикальной скорости составляло 20 м/с, то есть аварийное снижение не применялось.

Согласно заключению комиссии, наиболее вероятно, что источник пожара был на бортовой кухне в центральной части фюзеляжа. Одна из коробок от вибрации при взлёте включила расположенный под столешницей тумблер электрической плиты. Стоявшая на плите коробка с сигаретами нагрелась, а затем воспламенилась, что и вызвало пожар.

См. также

• Катастрофа Ту-144 под Егорьевском

Отрывок, характеризующий Авария Ту-154 под Дубенцом

Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее.
Он в душе своей как будто упрекал ее за то, что она была слишком совершенна, и за то, что не в чем было упрекать ее. В ней было все, за что ценят людей; но было мало того, что бы заставило его любить ее. И он чувствовал, что чем больше он ценит, тем меньше любит ее. Он поймал ее на слове, в ее письме, которым она давала ему свободу, и теперь держал себя с нею так, как будто все то, что было между ними, уже давным давно забыто и ни в каком случае не может повториться.
Положение Николая становилось хуже и хуже. Мысль о том, чтобы откладывать из своего жалованья, оказалась мечтою. Он не только не откладывал, но, удовлетворяя требования матери, должал по мелочам. Выхода из его положения ему не представлялось никакого. Мысль о женитьбе на богатой наследнице, которую ему предлагали его родственницы, была ему противна. Другой выход из его положения – смерть матери – никогда не приходила ему в голову. Он ничего не желал, ни на что не надеялся; и в самой глубине души испытывал мрачное и строгое наслаждение в безропотном перенесении своего положения. Он старался избегать прежних знакомых с их соболезнованием и предложениями оскорбительной помощи, избегал всякого рассеяния и развлечения, даже дома ничем не занимался, кроме раскладывания карт с своей матерью, молчаливыми прогулками по комнате и курением трубки за трубкой. Он как будто старательно соблюдал в себе то мрачное настроение духа, в котором одном он чувствовал себя в состоянии переносить свое положение.


В начале зимы княжна Марья приехала в Москву. Из городских слухов она узнала о положении Ростовых и о том, как «сын жертвовал собой для матери», – так говорили в городе.