Ахинфул, Августин

Августин Ахинфул
Общая информация
Полное имя	Августин Ахинфул
Родился	30 ноября 1974(1974-11-30) (49 лет) Аккра, Гана
Гражданство	Гана
Рост	176 см
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1992—1993	Ашанти Голд	? (12)
1993	Боруссия (Дортмунд)	0 (0)
1993	→  Боруссия (Дортмунд) II	? (?)
1994—1998	Грассхоппер	41 (2)
1994—1996	→  Кринс	62 (24)
1998—1999	Униан Лейрия	15 (6)
1999	→  Венеция	3 (0)
1999—2000	Боавишта	10 (1)
2000—2003	Анкарагюджю	80 (42)
2003—2004	Трабзонспор	27 (1)
2005—2008	Анкарагюджю	23 (2)
Национальная сборная**
1993	Гана (мол.)	? (3)
1996	Гана (олимп.)	4 (1)
1995—2000	Гана	19 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Августин Ахинфул (родился 30 ноября 1974 в Аккре) — ганский футболист, последним клубом которго был «Анкарагюджю» из турецкой Суперлиги.

Клубная карьера

Ахинфул начал свою игровую карьеру в клубе «Ашанти Голд» из города Обуаси. В 1992 году он дебютировал в ганской Премьер-лиге. В сезоне 1992/93 он стал лучшим бомбардиром чемпионата.

Летом 1993 года он уехал в Германию и присоединился к «Боруссия Дортмунд». Не пробившись в состав первой команды «Боруссии», он играл только за резервы. В начале 1994 года он присоединился к швейцарскому «Грассхопперу». Летом того же года он был сдан в двухлетнюю аренду в клуб второго дивизиона, «Кринс». В 1996 году он вернулся в «Грассхоппер», который в 1998 году одержал победу в чемпионате Швейцарии.

В 1998 году Ахинфул подписал контракт с португальской командой «Униан Лейрия». За полгода он забил 6 голов и зимой 1999 года отправился в аренду в итальянскую «Венецию», где сыграл три матча в Серии А. Летом 1999 года он вернулся в Португалию и отыграл сезон в «Боавиште».

В 2000 году Ахинфул покинул «Боавишту» и перешёл в турецкий «Анкарагюджю». В клубе он дебютировал 4 февраля 2001 года в выездном матче против «Коджаэлиспора», который закончился разгромным поражением со счётом 0:4. В «Анкарагюджю» он играл в течение трёх лет и за это время забил 42 гола в чемпионате Турции.

В 2003 году Ахинфул перешёл в «Трабзонспор», где дебютировал 9 августа 2003 года в матче с «Коньяспором» (3:3). В 2004 году «Трабзонспор» занял второе место в чемпионате и выиграл кубок Турции по футболу. В сезоне 2004/05 он также стал вице-чемпионом страны, но в течение сезона вернулся в «Анкарагюджю». Он играл там до 2008 года, когда и завершил карьеру игрока.

Карьера в сборной

Ахинфул дебютировал в сборной Ганы в 1994 году. В 1996 году он играл на Олимпиаде в Атланте. В 2000 году он был вызван в сборную на Кубок африканских наций. На этом турнире он сыграл 2 матча: против Камеруна (1:1) и Кот-д’Ивуара (0:2). В сборной он играл до 2003 года.

Ахинфул также играл в молодёжных сборных Ганы. В 1993 году вместе с командой до 20 лет он занял второе место на чемпионате мира.

Отрывок, характеризующий Ахинфул, Августин

Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.