Августович, Алексей Иванович

Алексей Иванович Августович (14 апреля 1914, Турно — 1995, Махачкала) — российский и советский художник. Член Союза художников СССР. Заслуженный деятель искусств Республики Дагестан.

Биография

Родился 14 апреля 1914 г. в польском местечке Турно в польской православной семье железнодорожного мастера. Он рано потерял мать, и в конце 20-х годов семья переехала в Москву. Начальное художественное образование Алексей Иванович получил в студии ИЗОРАМ (изо рабочей молодежи) у Е. Кибрика и самодеятельной студии при Московском Союзе художников у А. М. Каневского. В 1935 г. он поступил в институт им. Сурикова на факультет живописи, преподаватели Б. В. Иогансон, А. А Осьмеркин, М. Шемякин. Жил активной студенческой жизнью, летом ездил в Крым на этюды, начал выставляться. С самого начала сваей деятельности в 30-е — 40-е годы А. И. Августович обращается к пейзажу и натюрморту — жанрам, которые позволили ему, приблизится к более тонкому восприятию и ощущению природы, а также к живейшему разнообразию красоты предметного мира.

Вскоре его старший брат Михаил, командир Красной Армии, свято веривший в дело революции, был репрессирован и расстрелян. Это событие на фоне все нарастающего террора в стране и определило навсегда политические убеждения будущего художника, лишив его каких-либо иллюзий относительно светлого будущего для всего человечества, и в каком-то смысле подготовило юношу к собственным испытаниям. С началом войны он идёт в ополчение, попадает в плен, проводит несколько лет в немецких концлагерях, а затем по возвращении на родину он как военнопленный получает пять лет колымских лагерей и ещё пять лет работы в геологических партиях в качестве ссыльного. Родиной подлинного расцвета творчества живописца становится Дагестан. Приезд в 1955-году определил основной этап его деятельности. Своеобразная красота дагестанских гор, живущие здесь люди приобретают для художника особую эстетическую ценность. Примером тому — множество портретов, пейзажей, натюрмортов, которые несут в себе тщательное, любовное изучение натуры с авторским утверждением целостного взгляда на мир.

Выставки

• 1934 г. Участник выставки в залах МОСХа.
• 1935 г. Выставка Московского и Ленинградского Институтов изобразительных искусств в залах музея им. А. С. Пушкина Натюрморт «Рыба в тарелке».
• 1947 г. Областная выставка в г. Магадан, (музей изобразительного искусства).
• 1960 г. Выставка дагестанского изобразительного искусства. (Москва. Декада искусства и литературы Дагестана).
• 1964 г. Выставка «Советский Юг» г. Ростов-на-Дону.
• 1964 г. Персональная выставка, посвященная 25-летию творческой деятельности. г. Махачкала.
• 1969 г. Выставка искусства Дагестана. (Русский музей. Ленинград).
• 1969 г. Выставка «Советский юг» г. Ставрополь.
• 1970 г. Выставка художников автономных республик РСФСР. г. Москва.
• 1977 г. Персональная выставка посвященная 60-летию со дня рождения. (Республиканский музей изобразительных искууств ДАССР, г. Махачкала).
• 1984 г. Персональная выставка, посвященная 70-летию со дня рождения художника.
• 1995 г. Персональная выставка, посвященная 80-летию со дня рождения художника (Республиканский музей изобразительных искусств ДАССР, г. Махачкала).
• 1999 — Групповая выставка художников А. И. Августович, Г. П. Конопацкая, В. А. Колесников. ВЗ СХ Ярославль.
• 2008 — Проект «Династия» выставка представителей художественной династии Августовичей-Конопацких-Колесниковых, Музей истории города Махачкалы, Махачкала.

Ссылки

• [www.mastirka.ru:// www.mastirka.ru]

Отрывок, характеризующий Августович, Алексей Иванович

– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.