Августовская сессия ВАСХНИЛ (1948)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Августовская сессия ВАСХНИЛ 1948 года (31 июля — 7 августа 1948 г.) — расширенное заседание Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина, организованное Т. Д. Лысенко и его сторонниками. Ключевое событие в противостоянии «мичуринской агробиологии» и классической генетики.

Постановление, принятое на сессии, имело крайне негативные последствия для нормального развития биологических исследований в СССР.





История

В конце войны монопольные позиции Лысенковской биологии заметно пошатнулись. Президентом АН СССР стал С. И. Вавилов, брат репрессированного Н. И. Вавилова. Началось сотрудничество с «буржуазными» странами антигитлеровской коалиции[1].

В апреле 1948 года положение Т. Д. Лысенко стало настолько шатким, что он написал письмо И. В. Сталину, в котором указывал, что ему «стало тяжело работать» и буквально «опустились руки» из-за обвинений сторонников «метафизического направления в биологии», которые озвучивал не кто иной, как начальник Отдела науки Управления пропаганды ЦК ВКП(б) Юрий Андреевич Жданов[2].

27 июля Т. Д. Лысенко был принят в кабинете И. В. Сталина, присутствовали также Берия, Маленков, Микоян, Булганин, Каганович.[3]

Список выступавших

На сессии выступали:

Интересные факты

Степень накала конфликта между двумя непримиримыми лагерями учёных демонстрирует изложенная С. Э. Шнолем легенда о драке между профессорами И. А. Раппопортом и И. И. Презентом во время выступления последнего. Говорили о том, что Раппопорт кинул в Презента графин с водой. Oднако следует отметить, что впоследствии Раппопорт отрицал этот инцидент[5].

Напишите отзыв о статье "Августовская сессия ВАСХНИЛ (1948)"

Литература

  • О положении в биологической науке: стенографический отчёт сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина, 31 июля - 7 августа 1948 г. / ред. В. Н. Столетов, А. М. Сиротин, Г. К. Объедков. Москва: ОГИЗ-Сельхозгиз, 1948. 536 с.

См. также

Примечания

  1. [www.ihst.ru/projects/sohist/papers/esak94os.htm НОВОЕ О СЕССИИ ВАСХНИЛ 1948 ГОДА]
  2. [lysenkoism.narod.ru/lstal.htm Письмо Лысенко Сталину]
  3. [istmat.info/node/165 Тетради (журналы) записей лиц, принятых И. В. Сталиным (1924—1953 гг.).]
  4. выступил в прениях по докладу Т. Д. Лысенко «О положении в биологической науке», на последовавшем за ней расширенном заседании Президиума АН СССР выступил с докладом о состоянии и задачах биологической науки в институтах и учреждениях АН СССР, опубликовал ряд статей о результатах сессии, вместе с Н. И. Нуждиным и А. И. Опариным был редактором сборника статей «Против реакционного менделизма-морганизма» (М.-Л., 1950) [www.isaran.ru/isaran/isaran.php?page=fond&guid=60273E8E-7D31-16E3-07A8-2F137765C769&ida=1&sid=v81mpaca45318c33da0vsb2g31].
  5. Шноль С. Э. Иосиф Абрамович Рапопорт // Знание — сила. — 1997. — Вып. 6.

Ссылки

  • [lib.ru/DIALEKTIKA/washniil.txt Стенографический отчет о сессии на lib.ru]
  • [www.scientific.ru/trv/9N.pdf Августовская сессия: Пенсионный возраст // Троицкий вариант, 2008, 9, С.10].
  • [www.biometrica.tomsk.ru/lis/index7.htm Василий Петрович Леонов, «Долгое прощание с лысенковщиной: Август 1948 года»]


Отрывок, характеризующий Августовская сессия ВАСХНИЛ (1948)

– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.