Августовская губерния
| Губерния Российской империи | |||||
| |||||
| Страна | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Адм. центр | |||||
| Дата образования | |||||
| Дата упразднения | |||||
|
| |||||
| |||||
А́вгустовская губе́рния (польск. Gubernia augustowska) — административная единица Царства Польского, существовавшая в 1837—1866 годах с центром в г. Ломжа, с 1844 года — Сувалки.
Образована из одноименного воеводства. Делилась на 5 уездов: Августовский, Кальварийский, Ломжинский, Мариампольский и Сейнский. Площадь губернии составляла 18,8 тыс. км², население в конце 1850-х годов — свыше 624 тыс. человек[1], по вероисповеданию преимущественно католики (свыше 477 тыс. чел.). В Августовской губернии насчитывалось 44 города, однако губерния продолжала оставаться преимущественно сельскохозяйственным регионом. Некоторые города (Мариамполь, Владиславов и другие) являлись центрами ярмарочной торговли. По территории губернии проходила одна из важнейших транспортных артерий Царства Польского — Августовский канал[1].
Во время польского восстания 1863 года была подчинена юрисдикции генерал-губернатора Северо-Западного края М. Н. Муравьёва.
Августовская губерния упразднена в связи согласно «Положению о губернском и уездном управлении в губерниях Царства Польского» от 31 декабря 1866 года. Польша была разделена на 10 губерний и 85 уездов. Территория губернии вошла во вновь созданные Сувалкскую и Ломжинскую губернии.
Содержание
Органы власти
Губернаторы
| Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
|---|---|---|
| Витановский Михаил | | |
| Тикель Бенон Бенедиктович | | |
| Феншаве Константин | | |
| Ферзен Герман Егорович | барон | |
| Коритковский Ёзеф | |
См. также
Напишите отзыв о статье "Августовская губерния"
Примечания
- ↑ 1 2 Августовская губерния // Большая российская энциклопедия / С. Л. Кравец. — М: Большая Российская энциклопедия, 2005. — Т. 1. — С. 67. — 768 с. — 65 000 экз. — ISBN 5-85270-329-X.
Отрывок, характеризующий Августовская губерния
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
