Авдеева, Екатерина Алексеевна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Екатерина Авдеева
Имя при рождении:

Екатерина Алексеевна Полевая

Дата рождения:

5 (16) августа 1788(1788-08-16)

Место рождения:

Курск, Российская империя

Дата смерти:

21 июля (2 августа) 1865(1865-08-02) (76 лет)

Место смерти:

Дерпт, Российская империя

Гражданство:

Российская империя

Род деятельности:

писатель

Годы творчества:

1837 – 1865

Язык произведений:

русский

Екатери́на Алексе́евна Авде́ева (урождённая Полевая; 5 [16] августа 1788, Курск — 21 июля [2 августа1865[1], Дерпт) — русская писательница, издательница русских народных сказок, автор книг по домоводству; сестра Н. А. Полевого и К. А. Полевого.





Биография

Жила в Иркутске. Систематического образования не получила. В четырнадцать лет вышла замуж за иркутского купца, с которым переехала в Кяхту, где молодожёны прожили около года. Почти вся молодость прошла в странствованиях по разным местностям Сибири[2].

В 1815 году овдовела. Переехала в Курск (1820 год), затем в Москву, позднее в Одессу. Некоторое время жила в Дерпте, где профессором в университете был её зять, с 1841 года — в Санкт-Петербурге, с 1863 года — под Новгородом, где пыталась на арендованной земле вести образцовую ферму. С 1861 года до смерти получала пенсию от Литературного фонда.

Похоронена на кладбище Раади в городе Тарту.

Литературная деятельность

Писать и публиковаться начала поздно. Её первый труд «Записки и замечания о Сибири. С приложением старинных русских песен» (Москва, 1837 год) вышел с предисловием К. А. Полевого, был переведён на чешский, немецкий, английский языки и назван А. Н. Пыпиным одной из первых «собственно этнографических» книг в России. Её «Записки о старом и новом русском быте» (Санкт-Петербург, 1842, с предисловием Н. А. Полевого) составлены из очерков, опубликованных в «Отечественных записках» и различного рода сборниках, также носят этнографический характер.

Авдеева — автор популярных книг «Ручная книга русской опытной хозяйки» (Санкт-Петербург, 1842 год; многократно переиздавалась вплоть до 1877 года), «Карманная поваренная книга» (Санкт-Петербург, 1842 год; девятое издание 1871 год), «Полная хозяйственная книга… с прибавлением домашнего лечебника и домашнего секретаря» (Санкт-Петербург, 1851 год). Коммерческий успех этих и подобных изданий вызвал выпуск под её именем аналогичных поддельных книг[3]. Выпустила также «Русский песенник, или Собрание лучших и любимейших песен, романсов и водевильных куплетов известных писателей» (Санкт-Петербург, 1848 год).

В журнале «Отечественные записки» опубликованы беллетристические сочинения Авдеевой «Русские предания. Солдатка» (1847 год), «Страшная гроза» (1848 год).

Авдеева издала «Русские сказки для детей, рассказанные нянюшкою Авдотьею Степановною Черепьевою» (Санкт-Петербург, 1844 год; восьмое издание 1881 год). Записанные и включённые ею в это издание семь русских народных сказок («Волк и коза», «Волк и лиса», «Колобок», «Кот, лиса и петух» и другие) прочно вошли в репертуар начального детского чтения. Записанные Авдеевой сказки были включены в «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева и В. Я. Проппом названы «первой подлинной записью из уст народа».

Библиография

Напишите отзыв о статье "Авдеева, Екатерина Алексеевна"

Примечания

  1. Даты рождения и смерти уточнены по надгробному памятнику и приведены в статье О. А. Горощеновой «Сибирская писательница Е. А. Авдеева-Полевая» (журнал «Вопросы истории» №3 за 2015 год, стр. 153-156).
  2. Авдеева, Екатерина Алексеевна // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.М., 1896—1918.
  3. Похлёбкин В. В. Моя кухня и моё меню. — М.: Центрполиграф, 2002. — (Классики кулинарного искусства). — ISBN 5-227-00916-3. — С. 474—475.

Литература

Отрывок, характеризующий Авдеева, Екатерина Алексеевна

– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.