Авдеев, Александр Фёдорович (Герой Советского Союза)

Александр Фёдорович Авдеев
Дата рождения	23 июля (5 августа) 1916(1916-08-05)
Место рождения	село Большая Талинка, Тамбовский уезд, Тамбовская губерния, Российская империя
Дата смерти	12 августа 1942(1942-08-12) (26 лет)
Место смерти	село Новая Усмань, Новоусманский район, Воронежская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1938—1942
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Алекса́ндр Фёдорович Авде́ев (23 июля [5 августа] 1916 — 12 августа 1942) — советский лётчик, Герой Советского Союза, заместитель командира эскадрильи, капитан.

Биография

Родился 23 июля (5 августа) 1916 года в селе Большая Талинка (ныне — Тамбовского района Тамбовской области) в семье крестьянина. Русский. Член КПСС с 1942 года. Окончил 7 классов и школу ФЗУ, работал слесарем механического цеха Люблинского литейно-механического завода в городе Люблино (ныне район Москвы), учился в аэроклубе. В Советской Армии с 1938. Окончил Борисоглебскую военную авиационную школу.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Заместитель командира эскадрильи 153-го истребительного авиационного полка (5-я смешанная авиационная дивизия, 23-я армия, Ленинградский фронт) кандидат в члены КПСС капитан Авдеев к январю 1942 года совершил 189 успешных боевых вылетов, в воздушных боях сбил 7 самолётов противника. В бою под Ленинградом его самолёт (И-153) был сбит, лётчик выпрыгнул с парашютом, несколько месяцев лечился в госпитале.

12 августа 1942 года над селом Новая Усмань (Новоусманский район Воронежской области) таранил вражеский истребитель. Погиб. Похоронен в селе Новая Усмань (в сквере у здания бывшего райисполкома).

10 февраля 1943 года посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды.

Память

Памятники в Москве (в сквере на Ставропольской улице) и в селе Новая Усмань. Названы улицы в городе Тамбове и селе Новая Усмань. Сейчас именем Александра Фёдоровича Авдеева названа средняя школа № 338 в Москве. На заводе, где работал Авдеев, установлена мемориальная доска и барельеф.

Источники и ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=548 Авдеев, Александр Фёдорович (Герой Советского Союза)]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 23 декабря 2009)
• [airaces.narod.ru/all6/avdeev.htm Красные Соколы]
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — С. 22. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Отрывок, характеризующий Авдеев, Александр Фёдорович (Герой Советского Союза)

Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.