Авдеев, Валерий Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Валерий Николаевич Авдеев
Дата рождения:

26 декабря 1948(1948-12-26)

Место рождения:

Сынтул, Касимовский район, Рязанская область, РСФСР, СССР

Дата смерти:

15 июля 2003(2003-07-15) (54 года)

Место смерти:

Сынтул, Касимовский район, Рязанская область, Российская Федерация

Гражданство:

СССР, Россия

Род деятельности:

поэт, прозаик, переводчик, редактор

Годы творчества:

1965—2003

Направление:

реализм

Жанр:

стихотворение, поэма, рассказ

Язык произведений:

русский

Премии:

Международный литературный конкурс имени А.П. Платонова "Умное сердце" (2001)

Валерий Николаевич Авдеев (26 декабря 1948, посёлок Сынтул, Касимовский район, Рязанская область — 15 июля 2003, там же) — поэт и прозаик, член Союза писателей СССР и России, лауреат Международного литературного конкурса имени А. П. Платонова «Умное сердце» (2001).



Биография

Родился в семье врача и медсестры. После окончания средней школы работал слесарем-монтажником на Сынтульском чугунолитейном заводе, служил в Советской Армии. В 1976 году окончил факультет русского языка и литературы Рязанского государственного педагогического института. Преподавал в сельской школе, работал редактором Рязанского отделения издательства «Московский рабочий», заместителем директора бюро пропаганды художественной литературы при областной писательской организации, заведующим отделом поэзии ежеквартальника «Рязанское узорочье». Представлял "страну берёзового ситца" на седьмом Всесоюзном совещании молодых писателей, творческих семинарах в Дубултах и Сыктывкаре, неделях литературы в Черновцах и Одессе. В 1989 году был принят в члены Союза писателей СССР. Печатался в журналах "Молодая гвардия", "Октябрь", "Север", "Смена", еженедельниках "Литературная Россия", "Московский железнодорожник", газетах "Советская Россия", "Учительская газета", "Рязанское узорочье", "Рязанская глубинка", альманахах "Поэзия", "Литературная Рязань", "Литературное эхо", "Литературный Касимов", коллективных сборниках "Дружба", "Песни над Окой и Днестром", "Молодая гвардия-82", "Голубая Мещёра", "Певцам бревенчатой избы", "Венок Есенину", "Окские зарницы", "Серебряные мгновения жизни", трёхтомнике "Собрание сочинений рязанских писателей", антологиях "Час России", "Мать", "Умное сердце", "Поэзию любят красивые люди", хрестоматии "Литература Рязанского края". Произведения Валерия Авдеева звучали по Всесоюзному радио, переведены на болгарский, украинский, молдавский языки. Он и сам занимался стихотворными переводами. Автор поэтических книг «Сосновый хлеб», «Родня», «Трилистник», «Время высмолить лодку» (вышла в дни прощания с поэтом), сборника рассказов «При своем деле». За месяц до гибели подготовил и передал в издательство рукопись стихотворного сборника "Разнотравье" (выпущен сигнальный экземпляр). Лауреат Международного литературного конкурса имени А.П. Платонова «Умное сердце», областных творческих конкурсов Валерий Авдеев был выдающимся представителем касимовской поэтической школы, одним из самых пронзительных и тонких лириков средней полосы России, наставником многих молодых литераторов. Знаменитая частушка, сочинённая им в конце сентября 1992 года, вошла в обиход. Вот её первоначальный текст: "Мы с Иваном Карлычем с утра пропили ваучер. А на другой на ваучер купили девку на вечер". На произведения Валерия Авдеева написано немало песен, в том числе и им самим. Поэт погиб 15 июля 2003 года на Сынтульском озере, предсказав свою кончину в стихотворных строках: "Цепь на колу расплету, лодку столкну в темноту" и "Лишь бы разом ткнулся и затих". В посёлке Сынтул, на доме, где жил Валерий Авдеев, установлена мемориальная доска. В честь замечательного поэта проводились литературные чтения, названо творческое содружество "Родня", которое действует в рамках Рязанского регионального отделения Союза писателей России.

К одному путеводному свету
Буду рваться до смертного дня!
Знаю, каждый уверует в это:
Все мы люди одни - Родня!

Валерий Авдеев

Сочинения

  • [Сосновый хлеб]: [Стихи] // Песни над Окой и Днестром. — М.: Московский рабочий, 1982. — С. 31-39.
  • При своём деле/ В.Авдеев. Авария/ Ю.Веденин. Два круга/ А. Овчинников. — М.: Московский рабочий, 1984.
  • Сосновый хлеб: Стихи. — М.: Молодая гвардия, 1987.
  • Родня: Стихи. — Рязань: Московский рабочий, 1988.- 104 с.:ил.
  • Трилистник: Стихи. — Рязань: Узорочье, 1997. — 112 с.
  • Время высмолить лодку: Стихи. - Рязань: Узорочье, 2001 (фактически 2003). - 228 с.: ил.
  • К путеводному свету: Стихи [Буклет]. - Рязань, 2003.
  • Стихи // Час России : Aнтология одного стихотворения. — М.: Современник, 1988. — С. 82.
  • Стихи // «Певцы бревенчатой избы…». — М., 1990.
  • Родня. Соловьи [Поэмы] // Собрание сочинений рязанских писателей в трёх томах. - Т.1. - Рязань: Пресса, 2008. - С. 40-56.
  • Красный сарафан : Pассказ // Собрание сочинений рязанских писателей в трех томах. — Т. 2. — Рязань: Пресса, 2008.
  • Устаёт душа от монотонности : подборка стихотворений // Рязанское узорочье. — 2009. — № 7-1 (52-53).
  • [Стихи] // Рязанское узорочье. — 2009. — № 2-3 (54-55). — С. 20.

Напишите отзыв о статье "Авдеев, Валерий Николаевич"

Отрывок, характеризующий Авдеев, Валерий Николаевич

– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…