Авдеев, Тимофей Петрович

Тимофей Петрович Авдеев
Дата рождения	1918(1918)
Место рождения	с. Верхняя Гнилуша, Павловский уезд, Воронежская губерния, Советская Россия
Дата смерти	6 июля 1944(1944-07-06)
Место смерти	Карельский перешеек, Ленинградская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Бронетанковые войска
Годы службы	1939—1944
Звание
Часть	226-й отдельный танковый полк
Командовал	танковой ротой
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Тимофе́й Петро́вич Авде́ев (1918 — 6 июля 1944) — участник Великой Отечественной войны, командир танковой роты 226-го отдельного танкового полка 23-й армии Ленинградского фронта, Герой Советского Союза (1945), старший лейтенант.

Биография

Родился в 1918 году в селе Верхняя Гнилуша в крестьянской семье. Русский. Окончив в 1932 году 7 классов, работал в колхозе, затем — секретарём сельского Совета.

В Красной армии с августа 1939 года. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Член ВКП(б) с 1943 года.

Командир танковой роты 226-го отдельного танкового полка (23-я армия, Ленинградский фронт) старший лейтенант Тимофей Авдеев особо отличился в первую неделю июля 1944 года в бою на южном берегу реки Вуокса.

6 июля 1944 года на Карельском перешейке машина командира танковой роты старшего лейтенанта Авдеева оказалась перед практически непреодолимым препятствием — сильно укреплённой высотой с очень крутыми склонами. Наступавшая следом за танками пехота залегла. Командир роты Авдеев решил штурмовать, казалось, неприступную высоту. И взял её! Экипаж танка огнём из орудия и пулемёта нанёс неприятелю значительный урон.

Выскочив из боевой машины, старший лейтенант Т. П. Авдеев водрузил на вершине Красный флаг. В этот момент отважный офицер-танкист был смертельно ранен. Падая, он успел крикнуть пехотинцам: «Друзья, вперёд!» Воины поднялись в атаку и очистили высоту от врагов.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм старшему лейтенанту Авдееву Тимофею Петровичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза
• Орден Ленина
• Два ордена Отечественной войны I степени
• Орден Отечественной войны II степени
• Орден Красной Звезды

Память

• Похоронен в братской могиле (№ 36) в городе Выборге Ленинградской области.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Источники

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9936 Авдеев, Тимофей Петрович]. Сайт «Герои Страны».  (Проверено 17 августа 2011)

Отрывок, характеризующий Авдеев, Тимофей Петрович

Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.