Авдулов, Андрей Николаевич
Поделись знанием:
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
| Андрей Николаевич Авдулов | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
20 декабря 2008 (78 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
науковедение, теория информатизации общества |
| Награды и премии: |
|
Андре́й Никола́евич Авдулов (1930—2008) — российский науковед, доктор философских наук, доктор технических наук, главный научный сотрудник Центра научно-информационных исследований по науке, образованию и технологиям ИНИОН РАН, редактор серии «Науковедение. реферативный журнал»[1][2].
Биография
Сын биолога Н. П. Авдулова. Окончил исторический факультет МГУ и машиностроительный институт. Работал инженером-конструктором, был директором НИИ, руководил одним из управлений Минстанкомпрома РСФСР (Министерство станкостроительной и инструментальной промышленности).
Научной деятельностью вплотную занялся в 1983 году[3].
Научная деятельность
- Докторская диссертация — «Генезис и современный этап интеграции науки и производства (социально-философский аспект проблемы)» (1995).
С 1993 года писал в соавторстве с Анатолием Михайловичем Кулькиным, в результате совместной деятельности в свет вышел ряд работ об аспектах развития науки в разных уголках мира.
Авдулов занимался интеграцией науки и производства как целостным, историческим процессом во второй половине XIX и в XX веке. Разработал периодизацию на основе институциональный подход, соответствующий специфике интеграционного процесса, что дает возможность по-новому, без политических пристрастий, подойти к периодизации НТР в целом, выбирая в качестве обобщенного показателя последовательные стадии интеграционного процесса, непосредственно связанные с развитием производительных сил и производственных отношений, и получая возможность проследить НТР на протяжении более столетия в едином ключе как движение от случайного, эпизодического и стихийного ко все более закономерному, рациональному и управляемому, демонстрирующему способность влиять на ход своего развития.
Являлся известным специалистом по истории развития науки и техники в Японии.
Семья
- Жена — Евгения Михайловна урождённая ?
- Сын — Николай, фармаколог, доктор биологических наук, живёт в США.
- Сын — Александр, японист, специалист по чайной церемонии, живёт в Канаде.
Избранные публикации
- Наука и производство: век интеграции (США, Зап. Европа, Япония) / А. Н. Авдулов ; Рос. акад. наук, ИНИОН. — М. : Наука, 1992. — 166 с. : ил. ; 22 см. — ISBN 5-02-010632-1 : Библиогр.: 165—167 (73 назв.)
- Система научно-информационного обеспечения деятельности конгресса США [Текст] : науч.-аналит.обзор / А. Н. Авдулов. — М. : ИНИОН, 1990. — 78 с. ; 20 см. — (Науковедение за рубежом). — Библиогр.: с.78-79(17 назв.).
- Исследования и разработки в области информационной техники и технологии: состояние и перспективы
- Наука и производство: век интеграции (США, Западная Европа, Япония). — М.: Наука, 1992. — 166 с.
- Социально-философские аспекты научно-технической политики (по материалам США) / А. Н. Авдулов, А. М. Кулькин ; ИНИОН РАН, 1993. — 154 с.
- Власть, наука, общество : система гос. поддержки науч.- техн. деятельности: опыт США / А. Н. Авдулов, А. М. Кулькин ; Рос. акад. наук. Ин-т науч. информ. по обществ. наукам. — М. : 1994. — 284 с. — Библиогр.: с. 282—284
- Структура и динамика научно-технического потенциала России : монография / А. Н. Авдулов, А. М. Кулькин ; Рос. акад. наук. ИНИОН, МГУ им. М. В. Ломоносова, Ин-т гос. упр. и социал. исслед. — М. : Эдиториал УРСС, 1996. — 320 с. : табл. — ISBN 5-901006-23-2 : Библиогр.: с. 315—320.
- Программы регионального развития в контексте государственной научно-технической политики: опыт США / А. Н. Авдулов, А. М. Кулькин ; Рос. акад. наук. ИНИОН. — М.: 1999. — 166с. : табл. — ISBN 5-248-01331-3 : Библиогр.: с. 163—166.
- Наука России на пороге ХХI века: Проблемы организации и управления. / Авдулов А. Н., Бромберг Г. В., Кулькин А.М и др. (коллектив). — Университетский гуманитарный лицей, 2000. — 305 с.
- Государственная научно-техническая политика Японии: основные этапы и направления / А. Н. Авдулов, А. М. Кулькин ; Рос. акад. наук. ИНИОН, МГУ им. М. В. Ломоносова, Ин-т гос. упр. и социал. исслед. — М. : ИНИОН, 2000. — 342 с., [1] л. схем : ил. — ISBN 5-248-01346-1 : Библиогр.: с. 337—342
- Системы государственной поддержки научно-технической деятельности в России и США: процессы и основные этапы их формирования / А. Н. Авдулов, А. М. Кулькин ; Рос. акад. наук, Ин-т науч. информ. по обществ. наукам. — М. : ИНИОН, 2003. — 83 с. — Библиогр.: с. 82-83. — ISBN 5-248-00143-9
- Научные и технологические парки, технополисы и регионы науки / А. Н. Авдулов, А. М. Кулькин; Рос. акад. наук, Ин-т науч. информ.по обществ. наукам. — М. : ИНИОН, 2005. — 148 с. — Библиогр.: с. 145—146. — ISBN 5-248-00205-2
- Контуры информационного общества / А. Н. Авдулов, А. М. Кулькин ; Рос. акад. наук, Ин-т науч. информ.по обществ. наукам. — М. : ИНИОН, 2005. — 162 с. — Библиогр.: с. 156—162. — ISBN 5-248-00205-2
- Финансирование науки в развитых странах мира : аналитический обзор / А. Н. Авдулов, А. М. Кулькин ; Рос. акад. наук, Институт научной информации по общественным наукам. — М.: РАН. ИНИОН, 2007. — 113 с. — (Методологические проблемы развития науки и техники). — Библиогр.: с. 111—113. — ISBN 5-248-00295-8
Напишите отзыв о статье "Авдулов, Андрей Николаевич"
Примечания
- ↑ [elibrary.ru/contents.asp?issueid=640960 СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ. ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА. СЕРИЯ 8: НАУКОВЕДЕНИЕ. РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ]
- ↑ [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/647/1 Материалы в каталоге РНБ]
- ↑ Личные данные по книге Авдулов А. Н., Кулькин А. Н. Парадигма современного научно-технического развития. — М.: ИНИОН, 2011.
Ссылки
- [www.az-libr.ru/Persons/0B5/84e77bbb/0001/93a69aa5.shtml Авдулов на портале Люди и Книги]
- Авдулов представлен в Большой биографической энциклопедии
- [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/647/1 перечень публикаций Авдулова в каталоге РНБ]
Отрывок, характеризующий Авдулов, Андрей Николаевич
Народ беспокойно сновал по улицам.Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
Категории:
- Родившиеся 22 октября
- Родившиеся в 1930 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Умершие 20 декабря
- Умершие в 2008 году
- Умершие в Москве
- Кандидаты технических наук
- Доктора философских наук
- Выпускники исторического факультета МГУ
- Лауреаты Государственной премии СССР
- Учёные по алфавиту
- Философы России
- Сотрудники ИНИОН
- Выпускники МАМИ
- Философы науки
