Авейде, Оскар

Оскар Авейде
польск. Oskar Awejde
Род деятельности:	юрист, адвокат
Дата рождения:	1837(1837)
Место рождения:	Мариамполь
Дата смерти:	20 августа 1897(1897-08-20)
Место смерти:	Вятка
Отец:	Эдвард Авейде
Мать:	Паулина Авейде, урожд. Рутковская
Дети:	дочь Мария

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Оскар Авейде (польск. Oskar Awejde, 1837, Мариамполь — 20 августа 1897, Вятка) — польский юрист, один из руководителей восстания 1863 года.

Родился в семье адвоката Эдварда Авейде и Паулины Авейде (в девичестве — Рутковская). Предки отца происходили из Пруссии.

В 1847 году семья переехала в Сувалки. Учился в местной гимназии. В 1854 году поступил на юридический факультет Петербургского университета, который окончил в 1858 году, получив степень кандидата права. В 1859 году получил стипендию для обучения за границей. Учился в университетах Берлина и Гейдельберга, затем несколько месяцев провёл в Париже. В октябре 1861 года вернулся на родину в Сувалки, но жил там два месяца.

В январе 1862 года прибыл в Варшаву. Работал заседателем в суде. Участвовал в конспиративной работе по подготовке восстания, был одним из лидеров партии «красных». Редактировал манифест, изданный 22 января, в день начала восстания. Входил во временное национальное правительство (жонд народовы). 3 сентября 1863 года арестован. На следствии дал подробные и правдивые показания, которые были переведены на русский и напечатаны в нескольких экземплярах для следственной комиссии и Александра II (переизданы в 1961 году). Был сослан в Вятскую губернию, после окончания ссылки на родину не вернулся, трудился в Вятке присяжным поверенным.

Дочь Оскара Мария Авейде, родившаяся в 1884 году в Вятке, была членом партии большевиков, участвовала в революциях 1905 и 1917 годов. Убита в 1919 году во время гражданской войны.

Литература

• Авейде О. Показания и записки о Польском восстании 1863 года. — М.; Wroclaw: Изд-во Акад. наук СССР, 1961. — 663 с. [www.nlr.ru/e-case3/sc2.php/web_gak/lc/654/17#pict карточка каталога РНБ]

Отрывок, характеризующий Авейде, Оскар

– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».