Авелар, Данило

Данило Авелар
Общая информация
Полное имя	Данило Фернандо Авелар
Родился
Гражданство
Рост	185 см
Вес	75 кг
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Торино
Номер	26
Карьера
Клубная карьера*
2004—2005	Паранаваи
2007—2007	Жоинвиль
2007	Парана
2008—2010	Риу-Клару
2010	→  Карпаты (Львов)	18 (0)
2010—2013	Карпаты (Львов)	5 (2)
2011	→  Шальке 04 II	4 (0)
2011	→  Шальке 04	3 (0)
2012—2013	→  Кальяри	20 (0)
2013—2015	Кальяри	51 (4)
2015—н. в.	Торино	6 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 25 июля 2016.

Данило Фернандо Авелар (порт. Danilo Fernando Avelar; 9 июня 1989, Паранаваи, Бразилия) — бразильский футболист, защитник клуба «Торино».

Биография

Клубная карьера

Начал карьеру на родине в Бразилии. С 2004 года по 2005 год выступал за клуб «Паранаваи». После за команды — «Жоинвиль» и «Парана». С 2008 года по 2010 год выступал за команду «Риу-Клару». В 2009 году забил 2 гола в Лиге Паулиста Серии A2. В 2010 году провёл за команду 13 матчей в Лиге Паулиста.

В мае 2010 года перешёл в полугодичную аренду во львовские «Карпаты», вместе с соотечественником Нено. 15 июля 2010 года дебютировал за «Карпаты» в еврокубках в матче квалификации Лиги Европы против исландского «Рейкьявика» (0:3). «Карпаты» успешно прошли «Рейкьявик», после они также прошли грузинский «Зестафони» и сенсационно прошли турецкий «Галатасарай» и вышли в групповой раунд турнира сезона 2010/11. После матча в Грузии, где травмировался Игорь Ощипко Авелар стал игроком основного состава.

18 июля 2010 года Авелар дебютировал в Премьер-лиге Украины в выездном матче против криворожского «Кривбасса» (0:0). В своей группе в Лиге Европы «Карпаты» заняли последнее 4 место, уступив дортмундской «Боруссии», «Севилье» и «Пари Сен-Жермену». Всего походу Лиги Европы Авелар провёл 11 матчей.

Всего за «Карпаты» в первой половине сезона 2010/11 он провёл 18 матчей в чемпионате Украины, также он сыграл в 2 матчах Кубка. Авелар занял 7-е место в списке лучших левых защитников первенства Украины по итогам 2010 года.

В начале ноября 2010 года «Карпаты» выкупили трансфер Данило Авелара и он подписал полноценный контракт с клубом. Вот что об этом сказал генеральный директор «Карпат» Игорь Дедишин.

Своей игрой он продемонстрировал серьёзный уровень, у него есть потенциал, который позволил получить место в основном составе команды. Мы видим, что Авелар имеет возможность прогрессировать, поэтому считаем, что этот игрок — находка для нашего клуба. «Карпаты» не ждали до окончания арендного соглашения и уже выкупили его трансфер. Поэтому сейчас Авелар — полноценный игрок «Карпат».

(Игорь Дедишин)

В декабре 2010 года он подписал трёхлетний контракт с «Карпатами» и также он может быть продлён ещё на два года.

В январе 2011 года появилась информация о том, что Авелар перейдёт в немецкий «Шальке 04» на правах аренды. 24 января официальные сайты «Карпат» и «Шальке 04» подтвердили переход игрока. Его аренда рассчитана до 30 июня 2011 года, «Шальке» также может выкупить контракт бразильца. Кроме гельзенкирхенцев Авеларом интересовался клуб итальянской Серии А.

Когда он приехал в Германию у него были проблемы со здоровьем, поэтому ушло время на лечение и восстановление. Вначале Авелар выступал за «Шальке II» в Региональной лиге «Запад», всего за вторую команду он провёл 4 матча (в которых он отыграл по 90 минут, и 2 раза получил жёлтую карточку). В чемпионате Германии дебютировал 16 апреля 2011 года в выездном матче против бременского «Вердера» (1:1), Авелар отыграл весь матч на левом краю обороны. В следующем туре Авелар сыграл в игре против «Кайзерслаутерна» (0:1), он также провёл на поле весь матч, в этот раз он играл на позиции опорного полузащитника. Последний матч в составе «Шальке» провёл 14 мая 2011 года против «Кёльна» (2:1), Авелар вышел на 66 минуте вместо Серхио Эскудеро. Вместе с командой стал обладателем Кубка Германии 2011, хотя в финале он и не сыграл.

Летом 2011 года вернулся обратно в «Карпаты», вместе с командой он не проходил сборы. Первый официальный матч за «Карпаты» после возвращения он провёл 16 июля 2011 года в рамках первенства молодёжных команд против одесского «Черноморца» (2:1), Авелар отыграл первый тайм, но в перерыве был заменён на Ярослава Конкольняка. 24 июля 2011 года в рамках 3 тура чемпионата Украины сезона 2011/12 в выездном матче против донецкого «Шахтёра» (2:1), Авелар начал матч в основе, на 38 минуте он забил первый гол в игре в ворота Александра Рыбки. Этот забитый гол стал первый пропущенным мячом Александра Рыбки и «Шахтёра» в сезоне. Ещё в конце первого тайма Данило Авелар почувствовал, что судороги начинают сводить мышцы ног и на 56 минуте был заменён на Самсона Годвина.

В июле 2012 года продлил контракт с львовским клубом до 2016 года и отправился в аренду в итальянский «Кальяри». В июле 2013 года подписал полноценный контракт с «Кальяри».

17 июня 2015 перешел в «Торино».

Стиль игры

Данило Авелар — левша, выступает на позиции флангового полузащитника. Хотя во время игры в Бразилии он играл на месте левого защитника.

Личная жизнь

Во время игры в «Карпатах», он часто проводил своё свободное время с бразильскими студентами во Львове.

Ссылки

• [www.transfermarkt.com/avelar/profil/spieler/140748 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
• [www.ffu.org.ua/ukr/tournaments/prof/77129 Статистика на сайте Федерации футбола Украины] (укр.)
• [facebook.com/pages/157431014309850 Официальная страница Авелар, Данило] в социальной сети Facebook
• Авелар, Данило в «Твиттере»
• [www.cagliaricalcio.net/squadra/calciatore/109225.html Профиль на сайте ФК «Кальяри»]

Отрывок, характеризующий Авелар, Данило

– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.