Катастрофа FH-227 в Андах

Рейс 571 Уругвайских ВВС
Fairchild FH-227D борт T-571
Общие сведения
Дата	13 октября 1972 года — крушение самолёта, 23 декабря 1972 года — спасение выживших
Время	15:30 UYT — столкновение самолёта со скалой
Характер	CFIT (врезался в скалу)
Причина	Плохие погодные условия, ошибки экипажа
Место	Анды (департамент Маларгуэ, провинция Мендоса, Аргентина), в 1200 км от Чили
Координаты	34°45′54″ ю. ш. 70°17′11″ з. д.34.76500° ю. ш. 70.28639° з. д. / -34.76500; -70.28639
Погибшие	29 (12 при катастрофе + 9 от ранений + 8 после схода лавины)
Раненые	16
Воздушное судно
Модель	Fairchild FH-227D
Принадлежность	Уругвайские ВВС
Пункт вылета	Международный аэропорт Карраско, Монтевидео, Уругвай
Остановки в пути	Международный аэропорт имени Франциско Габриэлли, Мендоса, Аргентина
Пункт назначения	Международный аэропорт имени Артуро Мерино Бенитеса, Сантьяго, Чили
Рейс	FAU 571
Бортовой номер	T-571
Дата выпуска	1968 год
Пассажиры	40
Экипаж	5
Выживших	16

Катастрофа FH-227 в Андах (также известная как Чудо в Андах (исп. El Milagro de los Andes)) — авиационная катастрофа, произошедшая в Андах 13 октября 1972 года. Авиалайнер Fairchild FH-227D Уругвайских ВВС выполнял чартерный рейс FAU 571 из Монтевидео в Сантьяго, а на его борту находились 5 членов экипажа и 40 пассажиров (члены регбийной команды «Old Cristians», их родственники и спонсоры). Но на подлёте к Сантьяго лайнер влетел в циклон, врезался в скалу и рухнул у подножия горы. 12 пассажиров погибли при падении и столкновении со скалой, ещё 5 умерли позже от ран и холода. Затем из оставшихся 28 уцелевших погибли ещё 8 при сходе лавины, которая накрыла их «жилище» из фюзеляжа самолёта, а позже ещё трое умерли от ран.

У выживших был минимальный запас пищи, кроме того, у них отсутствовали источники тепла, необходимые для выживания в суровом холодном климате на высоте 3600 метров. Отчаявшись от голода и сообщения по радио о том, что «все мероприятия по поиску пропавшего самолёта прекращаются», люди стали есть замороженные тела своих погибших товарищей. Спасатели узнали о выживших лишь спустя 72 дня, когда двое пассажиров — Нандо Паррадо и Роберто Канесса — после 10-дневного похода через горы обнаружили чилийского фермера, который оказал им первую помощь и сообщил властям об остальных пассажирах рейса.

Сведения о самолёте

Fairchild FH-227D (регистрационный номер T-571, серийный 572) был выпущен в 1968 году и в том же году передан Уругвайским ВВС. Оснащён двумя винтовыми двигателями Rolls-Royce Dart 532-7. На день катастрофы налетал 792 часа.

Хронология событий

Катастрофа

В пятницу 13 октября 1972 года Fairchild FH-227D борт T-571 летел через Анды из Монтевидео в Сантьяго. На его борту находилась команда по регби «Old Cristians» из Монтевидео (17 человек). Они летели на матч в Сантьяго.

Полёт начался накануне, 12 октября, когда рейс 571 вылетел из аэропорта Карраско, но из-за плохой погоды самолёт приземлился в аэропорту Мендоса (Аргентина) и остался там на ночь. Самолёт не смог напрямую вылететь в Сантьяго из-за погоды, поэтому пилотам пришлось лететь на юг параллельно горам Мендосы, затем повернуть на запад, после чего следовать на север и начать снижение на Сантьяго после прохождения Курико.

Когда пилот сообщил о прохождении Курико, авиадиспетчер разрешил снижение на Сантьяго. Это было фатальной ошибкой. Самолёт влетел в циклон и начал снижение, видимость упала до нуля, пилоты ориентировались только лишь по времени. Когда циклон был пройден, прямо перед самолётом оказалась скала, возможности уйти от столкновения не было. В 15:30 самолёт зацепил хвостом вершину пика. Вследствие ударов о скалы и землю лайнер потерял хвост и крылья. Изуродованный фюзеляж катился на огромной скорости вниз по склону, пока не врезался носом в глыбы снега.

Первые дни

Из 40 пассажиров и 5 членов экипажа 12 погибли при катастрофе или вскоре после неё; затем ещё 5 умерли на следующее утро. Оставшиеся в живых 28 человек столкнулись с проблемой выживания в суровых климатических условиях. У людей не было ни тёплой одежды и обуви, ни альпинистского снаряжения, ни медикаментов. Чтобы хоть как-то помочь раненым товарищам, два студента-первокурсника из медицинского колледжа делали гамаки и медицинские шины из обломков самолёта.

Поисковые операции

Власти трёх стран (Аргентины, Уругвая и Чили) незамедлительно начали операции по поиску рейса 571. Но, поскольку тот был белого цвета и практически сливался с горным ландшафтом, его обнаружить так и не удалось. На восьмой день все поисковые операции были прекращены. Пассажиры рейса нашли небольшой радиоприёмник и пассажир Рой Харли (исп. Roy Harley) первым услышал эту новость на 11-ый день после катастрофы.

Каннибализм

У выживших был скудный запас пищи: несколько плиток шоколада, немного крекеров и несколько бутылок ликёра. В целях экономии всё это разделили поровну и растянули на несколько дней. Воду добывали, кладя снег на металлические пластины и растапливая его на солнце.

Но даже при строгой экономии запасы пищи быстро иссякли. К тому же кругом не было ни растений, ни животных. Чтобы не умереть с голода, было решено есть мясо с тел погибших товарищей. Это решение было принято сознательно, несмотря на то, что каждый из погибших был чьим-либо другом, однокурсником или родственником.

Все пассажиры самолёта были католиками и поначалу восприняли это предложение оскорбительным и неуместным. Но через несколько дней, измученные голодом, они изменили мнение на этот счёт.

Лавина

29 октября, пока выжившие спали, с гор на долину, где располагался фюзеляж, сошла лавина. Погибли ещё 8 человек. Трое суток живые вместе с трупами были зажаты снегом в тесном пространстве остатков самолёта. Затем Нандо Паррадо выбил маленькое окошко в кабине пилотов ногами, чем спас людей от удушья.

Лавина как спасение

Как считает Нандо Паррадо, если бы не эта лавина, то они бы все погибли, так как, во-первых, лавина укрыла фюзеляж самолета снегом, спасая их от последующих снежных бурь, а, во-вторых, у них появилось восемь новых тел, позволившие продержаться лишних полтора месяца.

Первый поход

Ещё перед лавиной оставшиеся в живых поняли, что помощь не придёт и нужно спасать себя самим. По словам пилотов, они пролетели Курико, а это означало, что Продольная долина Чили находится всего в нескольких милях к западу от места падения. В поход вызвались Нандо Паррадо, Роберто Канесса, Нума Туркатти и Антонио Визинтин, однако Туркатти умер от заражения крови незадолго до экспедиции.

Канесса долго не решался идти в поход, ожидая окончания зимы и повышения температур. Затем путешественники двинулись в путь. Пассажиры разбившегося самолёта отдали им много тёплой одежды и человеческого мяса, чтобы быть уверенными в успехе предстоящей операции. Неожиданно тройка людей нашла хвостовую часть самолёта, в которой был багаж. В чемоданах они нашли шоколад, сигареты, чистую одежду и многое другое. Переночевав там, они двинулись далее к Чили, однако на второй день чуть не умерли от резкого снижения температуры и ухудшения погодных условий. Тогда было решено вернуться к хвосту, забрать аккумуляторы и возвратиться на место падения фюзеляжа, чтобы с помощью радио послать оттуда сигнал бедствия.

Борьба с холодом

В первые несколько дней после катастрофы выжившие сожгли все деньги. Впоследствии, когда горючие предметы закончились, то по ночам, чтобы согреться, все втроем ложились один на другого. Каждые полчаса они били друг друга по лицу и телу, чтобы согреться. Если кто-то хотел помочиться, он делал это себе на руки, чтобы согреть их.

Трудные решения

Было решено вернуться к хвосту, забрать аккумуляторы и возвратиться на место падения фюзеляжа, чтобы с помощью радио послать оттуда сигнал бедствия. Вернувшись к хвосту, участники похода поняли, что батареи очень тяжёлые и дотащить их до фюзеляжа не представляется возможным. Тогда они вернулись к остальным, забрали из кабины пилотов рацию и решили вернуться к хвосту, чтобы послать сигнал оттуда. С собой в очередной поход они взяли Роя Харли, который разбирался в электронике лучше остальных. Однако из этой затеи ничего не вышло. Члены экспедиции вернулись назад и поняли: переход через горы до Чили является единственным путём к спасению.

Последняя экспедиция

Теперь стало ясно, что единственным путём к спасению является переход через горы. Однако, также стало понятно и то, что без ночёвки в горах этот переход становился невозможным.

Спальный мешок

Тогда была выдвинута идея спального мешка. Было решено сшить вместе большие куски ткани, которые были принесены из хвоста. Этим занялся Карлитос Паэс, которого учила шить мать. Чтобы дело шло быстрее, он обучал остальных и те помогали ему в работе. После того, как спальный мешок был закончен, 12 декабря путешественники решили совершить переход через Анды до Чили.

Выход

12 декабря 1972 года Паррадо, Канесса и Визинтин выступили в поход. Инициативу взял на себя Паррадо, подгонявший уставших товарищей. Спальный мешок помог им не умереть в ночное время от холода.

Экспедиция заняла больше времени, чем предполагали путешественники, поэтому на третий день Паррадо и Канесса, взяв у Визинтина часть мяса, отправили его назад к фюзеляжу. Визинтин благополучно добрался назад на самодельных санях, сделанных из обломков самолёта.

В поисках спасения

Паррадо и Канесса продолжили свой путь. Роберто заболевает дизентерией. Постепенно снежный ландшафт исчез, стали попадаться следы жизнедеятельности человека. На девятый день пути в местечке Лос Майтенес (34°48′44″ ю. ш. 70°35′20″ з. д.34.81222° ю. ш. 70.58889° з. д. / -34.81222; -70.58889   ) они встретили чилийского пастуха Серхио Каталана (исп. Sergio Catalán). Он сообщил властям о выживших пассажирах рейса 571. Двое путешественников были спасены.

Вскоре Паррадо был нанят властями для участия в спасательной операции.

Спасение

22 декабря два вертолёта достигли места крушения самолёта, но из-за плохой погоды и невозможности вернуться сюда ещё раз в этот же день спасательная экспедиция забрала только половину пассажиров. Вторая экспедиция достигла этого места утром следующего дня. Все 16 оставшихся в живых пассажиров были спасены. Вскоре они были доставлены в больницы Сантьяго. Их лечили от высотной болезни, обезвоживания, обморожений, цинги, переломов костей и недоедания.

Хронология смертей

Октябрь 1972 года

12 октября (четверг)

Экипаж — 5, пассажиры — 40 (всего — 45).

13 октября (пятница)

12 погибло (погибших — 12, выживших — 33):

Гастон Костемалье

полковник Хулио Феррадас, КВС

Алексис Хоуни

Гидо Магри

лейтенант Рамон Мартинес, штурман

Эстер Орта Перес де Никола

доктор Франсиско Никола

Эухения Долгай Дьедаг де Паррадо

капрал Овидио Хоакин Рамирес, бортпроводник

Даниэль Шоу

Карлос Валета

Фернандо Васкес

14 октября (суббота)

Умерли ещё 5 человек. (погибших — 17, выживших — 28):

Франсиско Абаль

подполковник Данте Лагурара, второй пилот

Хулио Мартинес-Ламас

Фелипе Макирриаин

Грасиэла Аугусто Гумила де Мариани

21 октября (суббота)

Скончалась Сусана «Сьюзи» Паррадо (погибших — 18, выживших — 27).

29 октября (воскресенье)

8 человек погибли от схода лавины (погибших — 26, выживших — 19):

Даниэль Маспонс

Хуан Карлос Менендес

Лилиана Наварро Петралья де Метоль

Густаво Николич

Марсело Перес

Энрике Платеро

капрал Карлос Роке, авиамеханик

Диего Сторм

Ноябрь 1972 года

15 ноября (среда)

Скончался Артуро Ногейра (погибших — 27, выживших — 18).

18 ноября (суббота)

Скончался Рафаэль Эчаваррен (погибших — 28, выживших — 17).

Декабрь 1972 года

11 декабря (понедельник)

Скончался Нума Туркатти (погибших —29, выживших — 16).

12 декабря (вторник)

Паррадо, Канесса и Визинтин выступают в поход через горы.

15 декабря (пятница)

Паррадо и Канесса отправляют Визинтина назад к фюзеляжу. Тот добрался туда вечером.

20 декабря (среда)

Паррадо и Канесса встречают Серхио Каталана.

21 декабря (четверг)

Паррадо и Канесса спасены.

22 декабря (пятница)

6 людей спасены.

23 декабря (суббота)

8 людей спасены. 16 выживших.

26 декабря (вторник)

На передовице газеты «El Mercurio» города Сантьяго сообщается о том, что все выжившие прибегли к каннибализму.

Список пассажиров

Экипаж

• полковник Хулио Феррадас (исп. Julio Ferrádas), командир воздушного судна (налетал 5517 часов)
• подполковник Данте Лагурара (исп. Dante Lagurara), второй пилот
• лейтенант Рамон Мартинес (исп. Ramón Martínez), штурман
• капрал Карлос Роке (исп. Carlos Roque), авиамеханик
• капрал Овидио Хоакин Рамирес (исп. Ovidio Joaquín Ramírez), бортпроводник

Пассажиры

(выжившие обозначены жирным шрифтом, игроки команды «Old Cristians» обозначены *)

Франсиско Абаль (исп. Francisco Abal) Хосе Педро Альгорта (исп. José Pedro Algorta) Роберто Канесса* (исп. Roberto Canessa) Гастон Костемалье (исп. Gastón Costemalle) Альфредо Дельгадо (исп. Alfredo Delgado) Рафаэль Эчаваррен (исп. Rafael Echavarren) Даниэль Фернандес (исп. Daniel Fernández) Роберто Франсуа (исп. Roberto Francois) Рой Харли* (исп. Roy Harley) Алексис Хоуни* (исп. Alexis Hounié) Хосе Луис Инсиарте (исп. José Luis Inciarte) Гидо Магри* (исп. Guido Magri) Альваро Мангино (исп. Álvaro Mangino) Фелипе Макирриайн (исп. Felipe Maquirriain) Грациэла Аугусто Гумила де Мариани (исп. Graciela Augusto Gumila de Mariani) Хулио Мартинес-Ламас* (исп. Julio Martínez-Lamas) Даниэль Маспонс* (исп. Daniel Maspons) Хуан Карлос Менендес (исп. Juan Carlos Menéndez) Хавьер Метоль (исп. Javier Methol) Лилиана Наварро Петралья де Метоль (исп. Liliana Navarro Petraglia de Methol)

Франсиско Никола (исп. Francisco Nicola), доктор команды Эстер Орта Перес де Никола (исп. Esther Horta Pérez de Nicola) Густаво Николич* (исп. Gustavo Nicolich) Артуро Ногейра* (исп. Arturo Nogueira) Карлос Паэс Родригес (исп. Carlos Páez Rodríguez) Эухения Долгай Дьедаг де Паррадо (исп. Eugenia Dolgay Diedug de Parrado) Нандо Паррадо* (исп. Nando Parrado) Сусана «Сьюзи» Паррадо (исп. Susana «Susy» Parrado) Марсело Перес* (исп. Marcelo Pérez), капитан команды Энрике Платеро* (исп. Enrique Platero) Рамон Сабелья (исп. Ramón Sabella) Даниэль Шоу* (исп. Daniel Shaw) Адольфо «Фито» Страуч (исп. Adolfo «Fito» Strauch) Эдуардо Страуч (исп. Eduardo Strauch) Диего Сторм (исп. Diego Storm) Нума Туркатти (исп. Numa Turcatti) Карлос Валета (исп. Carlos Valeta) Фернандо Васкес (исп. Fernándo Vázquez) Антонио «Тинтин» Визинтин* (исп. Antonio «Tintin» Vizintín) Густаво Зербино* (исп. Gustavo Zerbino)

Последующие события

28 декабря 1972 года выжившие провели пресс-конференцию, где рассказали о своем существовании между жизнью и смертью на протяжении 72 дней.

Позже спасатели вернулись на место крушения и захоронили тела погибших под камнями и обломками фюзеляжа. Сверху был установлен железный крест.

В 2009 году сообщалось, что 16 выживших пассажиров согласились пропагандировать донорство органов в кампании, которая проводится уругвайским Национальным институтом донорства и трансплантации и призывает граждан регистрироваться в государственной программе донации органов. По словам одного из выживших — Хосе Луиса Инсиарте — они советуют людям заключить «соглашение с жизнью», как сделали затерянные в горах 37 лет назад..

Официальный сайт

В 2002 году в честь 30-летия событий был открыт официальный сайт для выживших. Сайт, озаглавленный «Viven! El Accidente de Los Andes» доступен на испанском и английском языках.

Экспедиция National Geographic Adventure Expedition по следам выживших

www.alpineexpeditions.net/

Авария на шахте Сан-Хосе

В 2010 году четверо уцелевших в катастрофе по видеосвязи поддержали 33 шахтёров, заблокированных обвалом на шахте в Сан-Хосе в Чили.

Память в спорте

13 октября 2007 года в Монтевидео прошёл матч между клубом «Old Cristians» и сборной Чили. Мяч в игру ввёл чилийский пастух из Анд Серхио Каталан, который первым обнаружил на 71-й день после крушения двоих уцелевших в катастрофе людей.

Катастрофа в массовой культуре

Книги

• Пирс Пол Рид — «Живые: История спасшихся в Андах» (1974)
• Нандо Паррадо — «Чудо в Андах» (2006)
• Антон Майлд — «В ледяном плену» (2007)

Фильмы

• Supervivientes de los Andes (1976)
• Живые (1993)
• Живые: 20 лет спустя (1993)
• National Geographic: В ловушке / Trapped (2007)
• Остаться в живых. Чудо в Андах (2010)

См. также

• Катастрофа Ил-62 под Москвой — произошла в тот же день

Ссылки

• [aviation-safety.net/database/record.php?id=19721013-0 Описание катастрофы на Aviation Safety Network]
• [www.youtube.com/watch?v=aCooFoEquQU Остаться в живых. Чудо в Андах] на YouTube — Первый канал

Отрывок, характеризующий Катастрофа FH-227 в Андах

– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.