Авива (стадион)

Это статья о современном стадионе. О ранее существовавшем на его месте см. Лэнсдаун Роуд

Авива Стэдиум

Вид на стадион с правого берега реки Доддер Стадион УЕФА категории 4
Оригинальное название	англ. Aviva Stadium ирл. Staid Aviva
Неофициальное название	Дублин Арена
Местоположение	Дублин, Ирландия
Заложен	2007
Построен	2010
Открыт	14 мая 2010 года
Стоимость постройки	410 млн € (в т.ч. 190 млн € от государства)
Архитектор	Populous Scott Tallon Walker
Владелец	Ирландский регбийный союз Футбольная ассоциация Ирландии
Управляющая компания	New Stadium Ltd
Застройщик	John Sisk and Sons
Вместимость	51 700
Домашняя команда	Сборная Ирландии по регби Сборная Ирландии по футболу «Ленстер»
Размеры поля	106 × 68 м
Покрытие	Натуральное (трава)
Сайт	[www.avivastadium.ie/ www.avivastadium.ie]
Авива Стэдиум на Викискладе

К:Стадионы, построенные в 2010 году

«Авива Стэдиум» (англ. Aviva Stadium, ирл. Staid Aviva) — регбийный и футбольный стадион в Дублине, Ирландия, построенный на месте стадиона «Лэнсдаун Роуд» и вмещающий чуть меньше 52 тысяч зрителей. Права на название принадлежат страховой компании Aviva, сделка была заключена в 2009 году сроком на 10 лет с возможностью продления ещё на 5 лет, а её стоимость составила 40 миллионов евро. Стадион является домашней ареной для сборных Ирландии по регби и футболу, кроме того здесь проходят матчи различных клубных спортивных турниров. В разные годы на «Авиве» прошли концерты мировых звёзд — Робби Уильямса, Леди Гаги, AC/DC и других. В 2014 году УЕФА объявил, что на стадионе пройдут три групповых матча и одна игра ⅛ финала Евро-2020.

Проект и строительство

Разработка проекта стадиона началась в 2005 году архитекторскими фирмами Populous из США (создали экстерьер) и Scott Tallon Walker из Ирландии (создали интерьер). Главной сложностью стало вписать сооружение в окружающий архитектурный ландшафт и ограниченное свободное пространство — архитекторам запретили перемещать близлежащие тренировочные поля местных регбийных клубов и сносить плотную городскую застройку, в том числе и прилегающую станцию DART. По этой причине была разработана асимметричная конструкция стадиона с узкой северной и широкой западной трибунами.

31 января 2006 года на «Лэнсдаун Роуд» был сыгран последний матч. Снос старого стадиона начался в мае 2007 года, а в начале осени начались работы по возведению нового.

Фасад стадиона был собран из подвижных поликарбонатных панелей, что позволяет регулировать уровень проветриваемости. Такие панели также позволяют собирать дождевую воду, которая скапливается в специальных резервуарах под сооружением и позже используется для полива поля. 14 мая 2010 года состоялось официальное открытие стадиона, в котором принял участие премьер-министр Ирландии Брайан Коуэн.

Спортивные события

Регби

Клубные соревнования
Первый регбийный матч на «Авива Стэдиум» состоялся 31 июля 2010 года в рамках турнира, по спонсорским причинам носившего название O₂ Challenge. До этого спонсор провёл конкурс, победитель которого получил возможность выполнить реализацию и войти в историю как первый человек, который заработал очки на новом стадионе. Победителем конкурса стал Джон Бейкер из города Эннис, выполнивший этот удар за день до матча. В самом состязании встретились комбинированные сборные Ленстера и Ольстера с одной стороны и Коннахта и Манстера с другой. В игре принимали участие только игроки 18—20 лет, а матч закончился разгромной победой первой команды со счётом 68:0. Первые официальные очки на стадионе заработал Крейг Гилрой, который занёс попытку на четвёртой минуте встречи.

Регбийный клуб «Ленстер» проводит на стадионе некоторые свои игры в случае если вместимости «РДС Арены» недостаточно. Так, в Кубке Хейнекен 2010/11 клуб сыграл на «Авиве» три матча: группового этапа против «Клермон Овернь», четвертьфинал против «Лестер Тайгерс» и полуфинал против «Тулузы». В полуфинале Кубка Хейнекен 2011/12 на «Авиве» сыграл «Ольстер». Кроме того, в 2013 году на стадионе прошёл финал Кубка Хейнекен между «Клермон Овернь» и «Тулоном».

Сборная Ирландии
Первый матч сборной Ирландии по регби состоялся на «Авиве» 6 ноября 2010 года против сборной ЮАР в рамках осенних тестовых матчей. Несмотря на статус матча посещаемость составила меньше 36 тысяч человек, что оказалось меньше ожидаемого. Ирландский регбийный союз подвергся критике за свою политику распространения билетов. Первоначально билеты продавались только на 4 матча серии сразу (против сборных ЮАР, Самоа, Новой Зеландии и Аргентины), однако организаторы пошли на уступки и сделали доступными билеты на 2 матча. Несмотря на это, болельщики остались недовольны их высокой ценой (от 150 евро).

Внутри «Авива Стэдиум», вид из юго-западного угла.

Футбол

Клубные соревнования

Первый футбольный матч на «Авива Стэдиум» прошёл 4 августа 2010 года между сборной, составленной из лучших футболистов Высшего дивизиона Ирландии, и футбольного клуба «Манчестер Юнайтед». Встреча завершилась со счётом 7:1 в пользу подопечных сэра Алекса Фергюсона, а первый футбольный гол на стадионе забил Пак Джи Сун.

18 мая 2011 года на стадионе прошёл финал Лиги Европы УЕФА, в котором встретились португальские клубы «Порту» и «Брага». Матч закончился со счётом 1:0 в пользу «Порту». Во время финала использовалось неофициальное название стадиона — «Дублин Арена» (англ. Dublin Arena).

Летом 2011 года на «Авиве» прошёл товарищеский турнир Dublin Super Cup 2011, в котором приняли участие «Интер», «Манчестер Сити», «Селтик» и Сборная Высшего дивизиона Ирландии, победителем которого стал клуб из Манчестера. В 2013 году на стадионе прошёл товарищеский матч между «Ливерпулем» и «Селтиком», закончившийся победой шотландцев со счётом 1:0. Через три года «Селтик» сыграл на «Авиве» ещё один товарищеский матч, на этот раз в рамках Международного кубка чемпионов, в котором проиграл «Барселоне» со счётом 1:3.

На «Авива Стэдиум» ежегодно проходит финал Кубка Ирландии по футболу.

Сборная Ирландии
Сборная Ирландии по футболу сыграла на «Авиве» впервые 11 августа 2010 года в товарищеском матче против сборной Аргентины, закончившемся со счётом 1:0 в пользу гостей. Первым игроком ирландской сборной, забившим мяч на новом стадионе, стал Кевин Килбэн в игре со сборной Андорры.

В феврале и мае 2011 года на «Авива Стэдиум» прошли все шесть матчей Кубка наций, в котором приняли участие сборные Республики Ирландия, Северной Ирландии, Шотландии и Уэльса. Победителем турнира стали хозяева, а лучшим бомбардиром — Робби Кин.

Американский футбол

1 сентября 2012 года на «Авиве» был проведён футбольный матч между командами «Нотр-Дам Файтинг Айриш» из университета Нотр-Дам и «Нэви Мидшипмен» из Военно-морской академии США, встреча считается одной из наиболее принципиальной в университетском футболе США. Встреча закончилась победой «ирландцев» со счётом 50:10.

В августе 2016 стало известно, что университетский футбол вновь вернётся на «Авива Стэдиум» игрой «Джорджия Тек Йеллоу Джэкетс» из Технологического института Джорджии против «Бостон Колледж Иглз» из Бостонского колледжа. Матч был проведён 3 сентября, а команда из Джорджии победила 17:14.

Транспортная доступность

Вид транспорта	Пункт назначения	Маршрут
Дублинский автобус	Pembroke Road	Маршруты 4, 7, 8, 18 — 600 метров пешком до стадиона
	Charlotte Quay	Маршруты 1, 77 — 1.2 километра пешком до стадиона
Luas — Зелёная линия	Charlemont	2.2 км пешком до стадиона
DART	Лансдаун Роуд	В непосредственной близости от стадиона

См. также

• Список стадионов Ирландии по вместимости

Ссылки

• [www.avivastadium.ie/ Официальный сайт стадиона]  (англ.)
• [www.worldstadiums.com/stadium_pictures/europe/ireland/dublin_aviva.shtml Страница стадиона на WorldStadiums.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Авива (стадион)

Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.