Авл Атилий Калатин
| Авл Атилий Калатин лат. Aulus Atilius Calatinus | ||
| ||
|---|---|---|
| 258 и 254 до н. э. | ||
Авл Атилий Калатин (лат. Aulus Atilius Calatinus) — римский военачальник во время Первой Пунической войны, консул Древнего Рима 258 и 254 до н. э.
В 258 до н. э. Авл Атилий был избран консулом и получил Сицилию в качестве провинции. Согласно Полибию он отправился туда вместе со своим коллегой Гаем Сульпицием Патеркулом для ведения войны против карфагенян, однако, по другим источником он был отправлен на Сицилию один[1][2]. Сперва Калатин взял город Гиппану, а затем хорошо защищённый Митистрат, который он разрушил до основания. Позже он атаковал Камарину, но во время осады города попал в засаду, из который ему удалось выбраться благодаря военному трибуну Марку Кальпурнию Фламма[3][4]. После своего благополучного спасения Калатин захватил Камарину, Энну, Дрепан и другие города, которые были под контролем карфагенян[1]. В конце года он совершил атаку на Липару, после чего военные действия продолжил вновь избранный консул[1]. В Риме Авл Атилий был награждён триумфом[5].
В 254 до н. э. Калатин стал консулом во второй раз. Незадолго до этого римляне потеряли в шторме большую часть флота у берегов Сицилии, однако Авл Атилий и его коллега Гней Корнелий Сципион Азина за три месяца успели построить и снарядить 220 судов. После этого они отплыли к Сицилии, где осадили Панорм, который вскоре взяли штурмом[6].
В 249 до н. э. Калатин был назначен диктатором для ведения войны на Сицилии вместо Марка Клавдия Глиция. Однако, ничего примечательного будучи диктатором он не совершил. Внимания заслуживает лишь тот факт, что впервые в римской истории диктатор командовал армией за пределами Италии[7]. В 247 до н. э. Калатин был избран цензором вместе с Авлом Манлием Торкватом Аттиком[8].
Спуст несколько лет в 241 до н. э. Авл Атилий был избран посредником между проконсулом Гаем Лутацием Катулом и претором Квинтом Валерием, чтобы решить, кто более достоин триумфа. Калатин решил этот спор в пользу проконсула[9]. Кроме того Цицерон упоминают о том, что Калатин в Риме воздвиг храм Надежды[10][11].
Как современники, так и потомки относились к Калатину с глубоким почтением. Так, согласно Цицерону, на его могиле была вырезана надпись:
|
Все племена согласны в том, что это был Великий человек в своем народе.[12] Оригинальный текст (лат.)
hunc unum plurimae consentiunt gentes |
|
Напишите отзыв о статье "Авл Атилий Калатин"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Полибий. Всеобщая история, I, 24: текст на [www.perseus.tufts.edu/hopper/collection?collection=Perseus:collection:Greco-Roman греч. и англ.] и рус.
- ↑ Зонара. Хроника, VIII, 11
- ↑ Тит Ливий. История от основания города, Эпитомы (периохи), кн. 17: Текст на [thelatinlibrary.com/livy/liv.per17.shtml латинском] и [ancientrome.ru/antlitr/livi/periohae.htm#17 русском]
- ↑ Тит Ливий. История от основания города, XXII, 60: текст на [www.thelatinlibrary.com/liv.html латинском] и [www.ancientrome.ru/antlitr/livi/index.htm русском]
- ↑ Триумфальные фасты
- ↑ Полибий. Всеобщая история, I, 38: текст на [www.perseus.tufts.edu/hopper/collection?collection=Perseus:collection:Greco-Roman греч. и англ.] и рус.
- ↑ Тит Ливий. История от основания города, Эпитомы (периохи), кн. 19: Текст на [thelatinlibrary.com/livy/liv.per19.shtml латинском] и [ancientrome.ru/antlitr/livi/periohae.htm#19 русском]
- ↑ Broughton T. R. S. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=mdp.39015009351001;view=1up;seq=242 The Magistrates of the Roman Republic]. — Vol. I. — New York: American Philological Association, 1951. — P. 216.
- ↑ Валерий Максим. Достопамятные деяния и изречения, II, VIII, 2: текст на [www.thelatinlibrary.com/valmax.html латинском]
- ↑ Цицерон. О законах, II, 11
- ↑ Цицерон. О природе богов, II, 23
- ↑ Цицерон. О старости (Катон Старший), 17
Ссылки
- [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0001.001/575?rgn=full+text;view=image Авл Атилий Калатин] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
| ||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Авл Атилий Калатин
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
