Авл Постумий Альб Региллен (консул 464 года до н. э.)
Поделись знанием:
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
| Авл Постумий Альб Региллен | ||
| ||
|---|---|---|
| 464 год до н. э. | ||
Авл Постумий Альб Регилльский (лат. Aulus Postumius Albus Regillensis; V век до н. э.) — древнеримский политический деятель из патрицианского рода Постумиев, консул 464 года до н. э.
Авл Постумий был сыном Авла Постумия Альба Регилльского, консула 496 года до н. э., и братом Спурия Постумия, консула 466 года. По матери Авл, вероятно, был внуком Публия Валерия Публиколы[1].
Консулом Авл Постумий стал совместно со Спурием Фурием Медуллином Фузом. Военными действиями руководил главным образом последний; Постумий был только однажды послан «для пресечения грабежей в стране»[2]. В 458 году Авл Постумий был одним из трёх послов к эквам[3].
Напишите отзыв о статье "Авл Постумий Альб Региллен (консул 464 года до н. э.)"
Примечания
Отрывок, характеризующий Авл Постумий Альб Региллен (консул 464 года до н. э.)
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
