Авогадро, Альберт

Альберт Авогадро
Alberto Avogadro
Альберт Авогадро
Рождение	1149(1149) Парма, Эмилия, Италия
Смерть	14 сентября 1214(1214-09-14) Акко, Израиль
Почитается	в католической церкви
Прославлен	1987 год
В лике	святой
День памяти	17 сентября
Труды	Устав ордена кармелитов (OCarm)
Подвижничество	епископ, латинский патриарх Иерусалима

Альберт Авога́дро (итал. Alberto Avogadro , 1149 г., Парма, Италия — 14 сентября 1214 г., Акко, Палестина) — святой Римско-Католической Церкви, епископ, латинский патриарх Иерусалима с 1204 по 1214 годы.

Биография

Альберт Авогадро, граф Саббьонета родился в 1149 году в замке Гуальтьери, близ Пармы в Эмилии, в Италии. Он вступил в Конгрегацию Регулярных Каноников Святого Креста в Мортаре, где получил блестящее богословское образование. В 1180 году Альберт был избран в приоры этого института и поставлен в епископы Боббио. В 1184 году его перевели на епископскую кафедру в Витербо, откуда через год перевели на кафедру в Верчелли, которой он управлял в течение двадцати лет.

В этот период он активно трудился на дипломатическом фронте, в качестве папского легата участвовал в переговорах между Папой Иннокентием III и императором Священной Римской империи Фридрихом Барбароссой. Благодаря его усилиям в 1194 году был заключен мир между Павией и Миланом, а спустя пять лет, между Пармой и Пьяченцей.

Много времени Альберт уделял и внутренней миссии. В 1191 году на епархиальном соборе он провёл ряд дисциплинарных канонов, действующих и сегодня. Немало им было сделано для канонического утверждения монашеских орденов. Альберт составил Статусы каноников в Биелле и был одним из советников при написании Устава ордена гумилиатов.

В 1204 (или 1205) году Альберта избрали в латинские патриархи Иерусалима, после чего тот же Папа Иннокентий III утвердил его в этом сане и назначил легатом Святого Престола на Святой Земле. Он прибыл в Палестину в начале 1206 года и остановился в Акконе (ныне Акра), так, как Иерусалим был занят сарацинами.

И в Палестине он продолжил миссию миротворца не только между христианами, но и между лицами нехристианского исповедания. участвовал в урегулировании споров между Иерусалимским и Кипрским королевствами, между тамплиерами и армянским царством Киликия.

В 1209 году им были собраны в конгрегацию отшельники, подвизавшиеся на горе Кармил, среди которых были и его друзья святые Бертольд и Брокард. Для них Альберт написал Устав, утверждённый Святым Престолом в 1226 году.

В 1214 году Альберта пригласили принять участие в IV Латеранском Соборе, но 14 сентября 1214 года в Акко во время процессии на праздник Воздвижения Креста, он был зарезан руководителем госпиталя Святого Духа, которому накануне сделал замечание в неблагопристойном поведении.

Прославление

Литургическая память ему совершается 17 сентября, отдельно он почитается 8 апреля, 16, 25 и 26 сентября.

Литература

• UGHELLI, F. (1643-62). Espiritali sacra, vol. 4. Roma.

Источники

• [www.newadvent.org/cathen/01261a.htm Индекс святых]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Авогадро, Альберт

Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.