Авоська

Аво́ська или сетка — разговорное название сетчатой, сплетённой из суровых нитей хозяйственной сумки, используемой преимущественно для посещения рынков и магазинов. В сложенном виде авоська занимает очень мало места, и поэтому её удобно брать с собою в дамскую сумочку, в портфель или в карман. Во времена дефицита в Советском Союзе люди зачастую постоянно носили авоську с собой на случай — авось удастся что-то купить (обычно в обеденный перерыв или по дороге с работы домой). Кроме того, в советских магазинах не было полиэтиленовых сумок-пакетов для покупок, и сумку нужно было иметь при себе.

Чтобы авоськи было удобнее держать, они иногда выпускались с надетыми на ручки гибкими трубками. Вместе с авоськами нередко использовались особые крючки для подвешивания сумки на край стола или на поручень в общественном транспорте. В СССР авоськи плели на предприятиях Всесоюзного общества слепых (ВОС). Котомка классической авоськи сплетена в 14 рядов по 24 ячейки. Максимальная нагрузка — 70 кг.

В Западной Европе авоська («string bag» или «fishnet bag») также имела несколько пиков популярности. Имеется и другая версия перевода: «maybe bag». Всплески моды приходятся на 60-е и 80-е годы.

В настоящее время на постсоветском пространстве авоськи практически полностью вытеснены из широкого пользования пластиковыми пакетами. В странах Запада string bag, связанный из натуральных ниток, позиционируется как экологичная продукция многоразового использования (цена в 2014-м году могла доходить до десятков евро за экземпляр), но встречается нечасто.

Изобретение

Сумка была изобретена в Чехии в 1920-е годы. Вавржин Крчил, живший в окрестностях города Ждяр-на-Сазаве, начал выпускать сеточки для волос. А когда на них не стало спроса, добавил к ним ручки — так появилась на свет сетчатая сумка, быстро завоевавшая большую популярность..

Происхождение названия

Название «авоська» происходит от русского слова «авось». Впервые широко слово прозвучало в 1935 году в монологе в исполнении Аркадия Райкина, одним из персонажей которого стал невзрачный мужичок с сумкой в руках. И, демонстрируя её зрителям, он объяснял: «А это авоська. Авось-ка я что-нибудь в ней принесу…». Автор монолога — писатель-сатирик Владимир Поляков.

Как пишет Вадим Шефнер в своих мемуарах, это название возникло в 1930-е годы:

В те годы вползло в быт словечко «блат», появились «блатмейстеры», то есть ловкачи, которые по знакомству добывали себе всё, чего хотели. А продуктовая сумка была переименована в «авоську» — авось удастся принести в ней домой что-нибудь такое, чего по карточкам не выдают.

Существуют и другие версии происхождения слова.

Применение

В сложенном виде занимает минимальный (из всех возможных типов сумок) объём, легко помещается даже в самом маленьком кармане. Авоська легко стирается и быстро сохнет.

В авоське удобно переносить бахчевые культуры.

Из отрицательных особенностей стоит отметить сложность ремонта и тот факт, что всё содержимое открыто обзору снаружи. Впрочем, в обычной авоське умудрялись носить даже яйца, хотя существовала и специальная разновидность авоськи с небольшим пластиковым донцем для переноски хрупких предметов, но этот вариант авоськи встречался редко.

Несмотря на кажущуюся архаичность, иногда авоська может являться удачным видом сумки для покупок — выступающие углы жёсткой упаковки товаров проваливаются в ячейки сетки и не повреждают её. В случае с полиэтиленовым пакетом углы быстро прорывают пакет насквозь и необратимо его повреждают, что в СССР было существенным фактором, так как обыкновенные полиэтиленовые пакеты тоже представляли собой дефицитную ценность, их «доставали» и использовали в течение длительного времени (и даже стирали и сушили на верёвках, как постельное бельё).

Помимо прямого назначения (хозяйственная сумка) авоськи применялись:

1. Для хранения овощей: авоська, наполненная луком или чесноком, вешалась на стену.
2. В зимнее время для хранения замороженного мяса, рыбы и т. п. (особенно в местах с холодным климатом): в авоську складывали продукты и вывешивали её на внешней стороне окна.
3. Для ловли раков.
4. Для стирки мелких текстильных предметов в стиральной машине.

Анатолий Вассерман постоянно носит авоську в одном из карманов своего знаменитого жилета. Авоська также используется электриками для переноски комплектов розеток, выключателей, распределительных коробок и прочего мелкого оборудования.

В 2009 году в России стартовал социально-экологический проект «Авоська дарит надежду», который организовали Союз инвалидов России и предприятие «НКО-Сервис». В рамках акции были созданы дизайнерские версии авосек от ведущих модельеров страны: Дениса Симачёва и Андрея Шарова. В производстве заняты люди с ограниченными возможностями.

Авоська в искусстве

Кинематограф

• В телесериале «Гостья из будущего» по книге Кира Булычёва московский школьник Коля Герасимов, выйдя из дома за кефиром с авоськой с тремя пустыми бутылками, попадает в будущее и испытывает самые невероятные приключения, не выпуская из рук авоськи с бутылками.
• В фильме «Бриллиантовая рука» Семён Семёныч, которого сыграл Юрий Никулин, положил было в авоську пистолет, однако сотрудник милиции его остановил.
• В фильме «Стрелец неприкаянный» главный герой ходит в магазин с авоськой.
• В фильме «Жандарм из Сен-Тропе» дочь жандарма Крюшо, собираясь в магазин, держит в руках авоську. Позже они вместе выходят из магазина с продуктами в авоське.
• В фильме Операция "Ы" и другие приключения Шурика, в части «Напарник», верзила Федя, которого сыграл Алексей Смирнов, едет в автобусе с авоськой, полной бутылок из-под вина.

Анекдоты

В эпоху тотального дефицита продуктов конца 1980-х годов появился анекдот о том, что авоську переименовали в нифигаську.

Ссылки

• [20th.su/2014/09/09/avoska-populyarnaya-sumka-epoxi-sssr/ «Авоська» как символ СССР] — знаменитая сумка в жизни советских граждан

Отрывок, характеризующий Авоська

Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.