Авраамиев Богоявленский монастырь
Поделись знанием:
Координаты: 57°11′47″ с. ш. 39°27′04″ в. д. / 57.19639° с. ш. 39.45111° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=57.19639&mlon=39.45111&zoom=12 (O)] (Я)
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
| Монастырь | |
Авраамиев Богоявленский монастырь
| |
 Монастырь со стороны озера Неро | |
| Страна | Россия |
| Город | Ростов |
| Конфессия | Православие |
| Епархия | Ярославская и Ростовская |
| Тип | 1261 - Мужской, 2004 - Женский |
| Первое упоминание | 1261 |
| Основные даты: | |
| Настоятель | Миропия (Юрченкова) |
| Статус | Действующий монастырь |
Авраа́миев Богоявле́нский монасты́рь — древнейший по времени основания православный мужской монастырь в Ростове. В прошлом, как и многие русские средневековые монастыри, имел облик монастыря-крепости, но крепостные стены были утрачены.
Содержание
История
Предание об основании монастыря содержится в Житии Авраамия Ростовского. Согласно преданию, на этом месте некогда стоял каменный идол Велеса, которому поклонялись древние жители этих мест. Он был разрушен благодаря апостолу Иоанну Богослову, который явился сюда после молитвы отшельника Авраамия и дал ему жезл: им и был сокрушён идол[1]. На месте поверженной языческой святыни отшельник построил храм и основал монастырь.
В исторической науке вопрос о времени и обстоятельствах основания монастыря считается спорным. Е. Е. Голубинский и А. П. Кадлубовский отказываются считать Авраамия основателем обители (которая впервые упоминается в Лаврентьевской летописи под 1261 годом) и рассматривают его как церковного деятеля XIV века (а временем написания первоначальной редакции жития большинство учёных признаёт XV век).[2]
Жезл Авраамия долгое время хранился в монастыре. Перед походом на Казань царь Иоанн Грозный совершил паломничество в монастырь и взял отсюда жезл Авраамия. После взятия Казани царь в 1553—1555 годах построил в монастыре собор во имя Богоявления Господня — один из наиболее ранних памятников обетного строительства, предпринятого Иоанном IV по взятии Казани (1552); также один из первых многопрестольных храмов средины XVI века, в которых программа посвящений получает выражение в устройстве придельных церквей.
В смутное время монастырь был разграблен поляками. В середине XVII века при архимандрите Ионе возведены каменные Введенская (1650) и надвратная Никольская (конец XVII века) церкви.
В 1914 году на территорию обители были временно переведены Евфросиниев полоцкий женский монастырь, Витебское епархиальное училище; насельники же переселились в ростовский Спасо-Яковлевский монастырь.
В 1923 году в монастыре верующие окрестных слобод организовали религиозную общину, первым настоятелем которой стал архимандрит Неофит (Коробов). 3 марта 1926 года здания монастыря были официально переданы Ростовскому музею древностей, однако община продолжала существовать до 16 июля 1929, когда постановлением Президиума ВЦИК она была ликвидирована. После её закрытия духовенство, окормлявшее членов общины, перешло служить в Успенский собор Ростова.
Современная жизнь обители
В 1990-х годах обитель возрождена: в 1993 в монастыре было учреждено подворье храма Нерукотворного образа Спасителя московского Андроникова монастыря, преобразованное в 1994 в Патриаршее подворье.
Обязанности настоятеля подворья исполнял настоятель храма Нерукотворного образа протоиерей Вячеслав Савиных.
В 2004 году по благословению Священного Синода Русской Православной Церкви под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II Патриаршее подворье было преобразовано в Авраамиев Богоявленский женский монастырь Ярославской епархии.
Настоятельница монастыря — игумения Миропия (Юрченкова).
Сохранившиеся здания
- Богоявленский собор (1553—1555)
- Введенская церковь (1650 с последующими перестройками)
- Надвратная Никольская церковь с двумя башнями (конец XVII века)
Настоятели
Список настоятелей Авраамиева Богоявленского монастыря
- Преп. Авраамий (1080—1110)
- Прохор (? — 1119)
- Феодорит
- Иов
- Адриан
- Панкратий
- Иоаким I
- Гурий
- Иона I
- Дионисий (ок. 1238)
- Св. Игнатий (1261—1262)
- Стефан (ок. 1288)
- Иона II
- Арсений (Луговской-Грива) (? — 1365)
- Авраамий II
- Иосиф I
- Св. Григорий Пельшемский (Лопот)
- Корнилий (ок. 1546)
- Иоаким II
- Иона III (ок. 1563—1564)
- Феодорит (1571)
- Иосиф I (1580)
- Афанасий (20 июля 1584)
- Иосиф II (1589)
- Феодосий (1594)
- Иосиф III (упоминается в 1618 году)
- Симон (1629—1633)
- Гермоген (? — после 1640)
- Иона IV Сысоевич 1646—1652 гг.
- Варлаам (определен 24 декабря 1652)
- Дионисий (декабрь 1655 по 1667)
- Антоний (ноябрь 1668)
- Нифонт (в июле, ноябре 1677)
- Герасим (1682—1687)
- Иоасаф I (1701)
- Адриан (1706—1723)
- Гавриил (1727—1742)
- Георгий (18 июля 1742—1743)
- Иосиф IV (3 сентября 1743 — 27 марта 1775)
- Авраам (Флоринский) (1775—1776)
- Ювеналий I (18 мая 1786 — 16 мая 1793)
- Иосиф (Быков) (23 мая 1793 — 9 января 1798)
- Никон (10 мая 1798 — 30 ноября 1799)
- Иоасаф (Сретенский) (1 марта 1800—1808)
- Анатолий (Ставицкий), с 1 ноября 1808 г.- 6 февраля 1820 г.
- Неофит (Докучаев-Платонов) (8 февраля 1820—1821)
- Нафанаил I (Павловский) (26 июля 1821—1827)
- Макарий (9 октября 1830—1836)
- Николай (Доброхотов) (9 апреля 1836—1841)
- Афанасий (Дроздов) (24 апреля 1841—1842)
- Иосаф III (Покровский) (21 сентября 1842—1844)
- Софоний (Сокольский) (23 августа 1844 — 26 апреля 1847)
- Иоанникий (Горский) (29 июня 1847—1850)
- Никодим (Казанцев) (3 апреля 1850—1854)
- Антоний (Радонежский) (6 мая 1854—1858)
- Иустин (Охотин) (26 мая 1858—1871)
- Нафанаил (Леандров) (февраль 1873—1878)
- Феодосий (Рождественский) (октябрь 1878 — 31 марта 1881)
- Геласий (Клементьев) (март 1881 — 18 мая 1888)
- Серафим (6 августа 1888 — 26 ноября 1891)
- Ювеналий II (Штынкин) (27 декабря 1891—1897)
- Герман (29 апреля 1897—1910)
- Николай (Воскобойников) (1910—1915)
- Мефодий (1915—1919)
- Свящмуч. Неофит (Коробов) (1920—1927)
- Сергий (Озеров) (1927—1929)
- Симеон (Филиппов) (1929—1931)
- Миропия (Юрченкова) (с декабря 2003)
Напишите отзыв о статье "Авраамиев Богоявленский монастырь"
Примечания
- ↑ Титов А. А. Богоявленский иначе Аврамиев монастырь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=3864 словарь книжности и книжников Древней Руси]
Литература
- Титов А. А. Богоявленский иначе Аврамиев монастырь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Мельник А. Г. [www.academia.edu/21280974 К вопросу о первоначальном облике Богоявленского собора Ростовского Авраамиева монастыря] // История и культура Ростовской земли. 1992. — Ростов, 1993. — С. 174-198.
- Мельник А. Г. [www.academia.edu/21284460 Введенская церковь Ростовского Авраамиева монастыря] // Уваровские чтения-III. — Ростов, 2001. — С. 222-223.
Ссылки
- [www.avraamiev.pe.hu официальный сайт монастыря]
- [sobory.ru/article/index.html?object=00594 Авраамиевский Богоявленский монастырь на сайте sobory.ru]
- [www.v-rostove.ru/tour/mona2.php Авраамиев монастырь]
- [www.rostmuseum.ru/sights/avraamMonast/avraamMonast.html Авраамиев Богоявленский монастырь]
- [www.rostmuseum.ru/publication/srm/012/parfenov01.html Парфёнов А. О часовне Ростовского Богоявленского Авраамиева монастыря]
- [ezh.sedmitza.ru/index.html?did=796 Авраамиев Ростовский в честь Богоявления мужской монастырь (с приложением списка литературы)]
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Авраамиев Богоявленский монастырь
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
