Авраам бар-Хия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Авраам бар-Хия
אברהם בר חייא
Место смерти:

Прованс

Научная сфера:

математика, астрономия

Авраам бар-Хия (ивр.אברהם בר חייא‏‎, лат. Abraham Judaeus; 1065, Барселона  — 1136, Прованс) — еврейский математик и астроном, живший в Барселоне. Латинизированное имя Савасорда, под которым он был известен в Западной Европе, происходит от занимавшейся им должности начальника стражей сахиб аш-Шурта. По-видимому, бывал в Южной Франции[1], так как в его книгах упоминается, что во Франции не знают наук, из-за чего он нашёл необходимым написать для них книги на иврите[2].





Творчество

Первый автор научных и философских книг на иврите, в частности, разработал научную терминологию на иврите, которой пользовались в дальнейшем еврейские философы Средневековья, такие как Авраам Ибн Эзра и Маймонид[2][1]. В частности, явился первым автором, описавшим систему Птолемея на иврите[1]. Энциклопедический трактат «Основа мудрости и цитадель веры» (‏יסוד התבונה ומגדל האמונה‎‏‎) посвящён арифметике, геометрии, оптике, астрономии и музыке. От него сохранились только небольшие фрагменты. «Трактат о геометрии» (‏חבור המשיחה והתשבורת‎‏‎ («Khibur ha-meshiha ve-ha-tishboret», буквальный перевод близок к «Измерение объёмов и площадей»[3])) возможно является частью предыдущего сочинения. Трактат «Форма земли» (‏צורת הארץ‎‏‎) посвящён вопросам астрономии и географии. Его продолжением служит трактат «Вычисление движений звёзд» (‏חשבון מהלכות הכוכבים‎‏‎).

Книга «Размышления о душе» (‏הגיון הנפש‎‏‎) посвящена вопросам рационального обоснования моральной философии.

Совместно с Платоном из Тиволи в период 1134—1145 перевёл с арабского языка на латынь более десятка научных трактатов по математике и астрономии. Среди выполненных переводов — «Четырёхкнижие» Птолемея, «Сферика» Феодосия, трактат «О движении звёзд» ал-Баттани.

В книге «Свиток открывающего» (‏מגילת המגלה‎‏‎) содержатся философские размышления, а также вычисления прихода мессии на основании толкования Библии, особенно книги Даниила, а также астрологии[4]. Мессия ожидался в 1358 году[5], в котором его ожидали и более поздние авторитетные авторы как Леви Бен Гершом[6].

Математика

Первый автор математических трудов на иврите. Первый в Европе описал полное решение квадратичного уравнения вида <math>x^2-ax+b=0</math>. Оказал влияние на Фибоначчи. Одним из первых принёс в Европу достижения мусульманской математики — алгебры и тригонометрии. Сочинения Авраама переводились на латинский, пользовались влиянием[7] и даже становились основными учебниками, особенно «лат. Liber embadorum» (перевод упомянутой выше «Хибур га-мешиха ве-га-тишборет»)[8].

В трактате Авраама бар-Хия встречается новое доказательство связи между площадью круга S и длиной L окружности с радиусом R, которую можно выразить в современной записи как <math>L*R / 2 = S </math>[9]. Сейчас это непосредственно вытекает из формул <math>2* \pi * R*R/2 = \pi R^2 </math>. Доказательство Авраама носит геометро-механический характер: круг разрезается на тонкие концентрические кольца, которые распрямляются в прямые отрезки и укладываются в треугольник, с основанием равным длине окружности, и высотой равной радиусу. Предполагается, что когда кольца достаточно тонкие, ошибка при их распрямлении пренебрежима. Доказательство, тем самым, неявно использует элементы работы с бесконечно малыми величинами[10]. Это доказательство довольно часто цитируется ранними комментаторами Талмуда[11].

Авраам внёс также вклад в теорию музыки[12].

Философия

Философия Авраама бар-Хия является смесью неоплатонизма и аристотелизма, тем не менее, он утверждает, что философы истине научить не могут, а истинный источник знаний — Тора, из которой философы будто бы и черпали свои знания[13].

Авраам бар-Хия утверждает, что материя и форма существовали до сотворения Мира[13] и отождествляет их с ивр.תוהו ובוהו‏‎ («tohu va-vohu», эти слова обычно переводятся как «безвидна и пуста» в Быт. 1:2). Все последующие предметы были созданы в результате актуализации и сочетаний первобытных материи и форм[14]. На четвёртой ступени иерархии стоит человек[15], а ещё выше, на пятой ступени, стоит народ Израиля, история которого и есть главная часть человеческой истории, что позднее утверждал и Иехуда Галеви. Впрочем, по Аврааму бар-Хия, всё остальное человечество тоже может встать на эту ступень, если обратится к истине[16].

Авраам бар-Хия развивает также иерархию форм: самодостаточная, неразрывно связанная с материей, перемещающаяся от материи к материи и временно прикреплённая к телу. Последний вид материи и есть человеческая душа, которая возвражается после смерти в мир ангелов, один из миров света. Всего таких миров пять, и они имеют соответствие уровням пророчества, a земная история соответствует развитию души. [17].

Души принадлежат одному из четырёх классов: мудрые и праведные души попадают в высший мир и навеки соединяются с чистой формой, мудрые и неправедные души попадают в сферу жара, праведные, но невежественные души подвергаются реинкарнации, неправедные и невежественные души бесследно исчезают после смерти[18].

Идеи Авраама бар-Хия оказали влияние на последующих авторов, в частности Нахманида[5].

Напишите отзыв о статье "Авраам бар-Хия"

Примечания

  1. 1 2 3 Колетт Сират, 2003, p. 158.
  2. 1 2 M.Margaliot, 1973.
  3. [www.shaalvim.co.il/torah/maayan-article.asp?id=157 Понятие «площадь» на языке Талмуда] (иврит). Источник. Иешива Шаалабим. Проверено 11 апреля 2011. [www.webcitation.org/61CoDWKYZ Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
  4. Колетт Сират, 2003, p. 166.
  5. 1 2 Авраам бар-Хия Ганаси // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
  6. B. R. Goldstein, D. Pingree, 1967.
  7. [www.encyclopedia.com/doc/1G2-2830900023.html Abraham Bar Ḥiyya Ha-Nasi] (англ.). Complete Dictionary of Scientific Biography. Проверено 27 марта 2011. [www.webcitation.org/61CoE7yCu Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
  8. [www.britannica.com/EBchecked/topic/1572/Abraham-bar-Hiyya Abraham Bar Ḥiyya Ha-Nasi] (англ.). Encyclopedia Britannica. Проверено 27 марта 2011. [www.webcitation.org/61CoEwyRI Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
  9. D. Garber, B. Tsaban, 2001.
  10. Boaz Tsaban and David Garber. [u.cs.biu.ac.il/~tsaban/Circles.html The proof of Rabbi Abraham Bar Hiya Hanasi] (англ.). Проверено 28 марта 2011. [www.webcitation.org/61CoFnPqc Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
  11. Например, Тосфот ивр.Kama meruba yter al igul rvia‏‎ к Сука, 8А на сайте [www.e-daf.com/index.asp?ID=1112&size=1 e-daf]
  12. [www.musicologie.org/Biographies/a/abraham_bar_hiyya.html Abraham Bar Ḥiyya Ha-Nasi] (фр.). musicology.org. Проверено 27 марта 2011. [www.webcitation.org/61CoGOXGK Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
  13. 1 2 Колетт Сират, 2003, p. 159.
  14. Колетт Сират, 2003, p. 160.
  15. Колетт Сират, 2003, p. 161.
  16. Колетт Сират, 2003, p. 162.
  17. Колетт Сират, 2003, pp. 163-165.
  18. Колетт Сират, 2003, pp. 165-166.

Литература

  • Авраам бен-Хия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Авраам бар-Хия Ганаси // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
  • Shlomo Sela. Abraham Bar Hiyya’s astrological work and thought. Jewish Studies Quarterly, 13, 2006, p. 128—158.
  • Колетт Сират, перевод с английского Т. Баскаковой. История средневековой еврейской философии = A history of Jewish Philosophy in the Middle Ages / У. Гершович, Д. Фролов. — 1-е изд. — Иерусалим-М.: Гешарим-Мосты культуры, 2003. — Т. 1. — С. 157-166. — 712 с. — ISBN 5-93273-101-X.
  • Под редакцией др. Мордехая Марголиота. Энциклопедия великих мудрецов Израиля (Биографический словарь) = ивр.אנציקלופדיה לתולדות גדולי ישראל (Encyclopediya letoldot gdolei Israel)‏‎. — Тель-Авив: Явне, 1973. — Т. 1. — С. 49-53.
  • Bernard Raphael Goldstein and David Pingree [www.jstor.org/stable/1006565 Предсказание Герсонида о сближении планет в 1345 году(англ.) = Levi ben Gerson's Prognostication for the Conjunction of 1345 // American Philosophical Society Transactions of the American Philosophical Society. — Philadelphia, 1967. — Vol. 80, no. 6. — P. 1-60. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1538-4586&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1538-4586].
  • David Garber and Boaz Tsaban [u.cs.biu.ac.il/~tsaban/Pdf/mechanical.pdf Механический вывод формулы для площади сферы] (англ.) = A Mechanical Derivation of the Area of the Sphere // Mathematical Association of America Monthly. — 2001. — Vol. 108. — P. 10-15.
  • Авраам бар-Хия. [www.amazon.com/Sefer-Hegyion-haNefesh-Hebrew-Avraham/dp/B00166SCOI/ref=sr_1_1?s=books&ie=UTF8&qid=1301243227&sr=1-1 Книга размышления души] = ивр.ספר הגיון הנפש (Sefer Hegyion haNefesh )‏‎. — PublishYourSefer.com, 2007. — 152 с.

Ссылки

  • [www.encyclopedia.com/doc/1G2-2830900023.html Abraham Bar Ḥiyya Ha-Nasi], Complete Dictionary of Scientific Biography.

Отрывок, характеризующий Авраам бар-Хия

По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее: