Австралийская сипуха[1] (лат. Tyto novaehollandiae) — птица семейства сипуховые. Она представлена рядом подвидов на островах вокруг Австралии, Тасмании и Меланезии. При этом отдельные представители очень сильно варьируют в окраске и в размере. По сравнению с сипухой (Tyto alba) у неё очень сильный клюв и сильные ноги с выступающими когтями.
Описание
Номинативная форма австралийской сипухи (T. n. novaeholandiae) распространена на австралийском континенте на юге Квинсленда, в Новом Южном Уэльсе, Виктории, Южной Австралии. У птицы красновато-коричневое лицо, обрамлённое чёрным рисунком. Верхняя сторона птиц от коричневато-красного до тёмно-серого цвета, нижняя сторона бурая.
Подвид T. n. rosenbergi живёт на острове Сулавеси симпатрично с минахасской сипухой (Tyto inexpectata) и (Tyto longimembris papuensis). При этом эта форма живёт, прежде всего, в горных лесах острова, где она охотится ночью. Окраска лица птиц белая с сероватым оттенком, оперение верхней стороны чёрно-серое с белыми волнами на отдельных перьях, кроме того, имеются нерегулярные, каплевидные, белые пятна. Крылья длиной от примерно 340 до 350 мм, хвост от 140 до 150 мм. Иногда выделяется некоторыми авторами в отдельный вид[2].
Подвид T. n. castanops — это форма, которую можно встретить исключительно в Тасмании. Речь идёт о самом большом подвиде австралийской сипухи и в то же время о самом тёмном, с тёмно-коричневым оперением на верхней стороне и серым с большими коричневыми пятнами на нижней стороне. Отдельные экземпляры значительно светлее. Иногда выделяется некоторыми авторами в отдельный вид[3].
Другие подвиды
- T. n. pelengensis — эндемик острова Пеленг восточнее Сулавеси.
- T. n. cayelii — эндемик острова Буру.
- T. n. sorocula — самый маленький подвид, обитающий на островах Танимбар.
- T. n. manusi — проживает исключительно на о. Манус. Размах крыльев 30 см, длина хвоста ок. 13 см.
- T. n. perplexa обитает на севере Австралии (Квинсленд). Его статус как подвида спорен.
- T. n. kimberli обитает на запале и северо-востоке Австралии. Статус подвида спорен.
- T. n. galei живёт на севере Квинсленда и на полуострове Кейп-Йорк.
- T. n. milvillensis обитает на о. Мелвилл. Статус подвида также спорен.
Напишите отзыв о статье "Австралийская сипуха"
Примечания
- ↑ Бёме Р. Л., Флинт В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Птицы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский / Под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., «РУССО», 1994. — С. 139. — 2030 экз. — ISBN 5-200-00643-0.
- ↑ König et al., с. 223
- ↑ König et al., с. 225
Литература
Ссылки
- [ibc.lynxeds.com/search/ibc_features/Tyto%20novaehollandiae Видео-, аудио- и фотоматериалы] о виде Австралийская сипуха в базе данных [ibc.lynxeds.com/ the Internet Bird Collection] (англ.)
Отрывок, характеризующий Австралийская сипуха
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
