Австралийский фунт

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Австралийский фунт

Australian pound  (англ.)

6 пенсов 1951 года
Коды и символы
Символы Фунт: £, A£
шиллинг: s
пенс: d
Территория обращения
Эмитент Австралия Австралия
Производные и параллельные единицы
Дробные Шиллинг (120)
Пенни (1240)
Монеты и банкноты
Монеты ½d, 1d, 3d, 6d, 1s, 2s
Банкноты 10s, £1, £5, £10, редкие £20, £50, £100, £1000
История
Валюта-предшественник Фунт стерлингов
Начало изъятия 14.02.1966
Валюта-преемник Австралийский доллар
Производство монет и банкнот
Эмиссионный центр Резервный банк Австралии
[www.rba.gov.au www.rba.gov.au]
Австралийский фунт на Викискладе

Австралийский фунт — валюта Австралии с 1910 до 1966 года. Фунт состоял из 20 шиллингов, каждый шиллинг — из 12 пенсов.

Курс австралийского фунта был жестко привязан к курсу английского фунта, и составлял один к одному. Жесткая привязка объясняется тем, что поначалу и та, и другая валюта обеспечивались золотом. Впоследствии, в 1914 году британский фунт перестал обеспечиваться золотом, а когда вновь стал обеспеченным золотом в 1926 году, то вместо старого был установлен новый жесткий курс: A£1 = GB£0,8.





Обмен фунтов на доллары

14 февраля 1966 года вместо фунта был введён в оборот австралийский доллар, являющийся десятичной валютой. Обменный курс составлял £1 = $2, поэтому 10s = $1, а 1s = 10¢. Более мелкие суммы переводились по курсу действительного обмена, показанного ниже:

Пенсы Точный
обмен
Действительный
обмен
  Пенсы Точный
обмен
Действительный
обмен
½d 512¢   6½d 5512¢
1d 56¢   7d 556¢
1½d 114¢   7½d 614¢
2d 123¢   8d 623¢
2½d 2112¢   8½d 7112¢
3d 212¢   9d 712¢
3½d 21112¢   9½d 71112¢
4d 313¢   10d 813¢
4½d 334¢   10½d 834¢
5d 416¢   11d 916¢
5½d 4712¢   11½d 9712¢
6d   12d 1 s = 10¢ 1 s = 10¢

Банкноты

Монеты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Первые собственные монеты Австралии, выпуск которых в 1813 году организовал губернатор Лахлан Маккуари, представляли собой испанские серебряные доллары с вырезанной серединой. Середина («дамп») оценивалась в 15 пенсов, а наружное кольцо («дырчатый доллар») — в 5 шиллингов. Задачу вырезания монет и проставления клейма, обозначающего их номинал, доверили Уильяму Хеншаллу, осужденному фальшивомонетчику.

После открытия золота в Южной Австралии в пробирной палате Аделаиды в 1852 году чеканились фунтовые монеты. На аверсе этих монет размещалась корона, а на реверсе — номинал с указанием веса и пробы по краю.

В 1853 году в Сиднее был основан монетный двор в Сиднее, начавший в 1855 году чеканку золотых монет (соверенов и полусоверенов) с профилем королевы Виктории (аверс) и короной над словом Australia внутри венка (реверс) — первые монеты с названием континента. Австралийские монеты продолжали выпускать до 1870 года, но после этого Сидней чеканил золотые монеты, соответствующие общебританскому дизайну, которые отличались по клейму S рядом с датой. Были также открыты дворы в Мельбурне (1872) и Перте (1899). Выпуск золотых соверенов прекратился в 1931 году. В 1898 году британское правительство разрешило чеканку медной и серебряной монеты в Сиднее и Мельбурне, однако их чеканка была начата только в 1910 году.

За несколькими исключениями, австралийские колонии использовали монеты метрополии, и так продолжалось еще несколько лет после образования в 1901 году Австралийского Союза. Серебряные трехпенсовики, шестипенсовики, шиллинги и флорины (2 шиллинга) появились в 1910 году. На них изображался обращенный вправо коронованный бюст Эдуарда VII, который умер в том же году, и герб Австралии на реверсе. В следующем году бюст сменился обращенным влево портретом Георга V, тогда же к регулярным монетам добавили бронзовые полпенни и пенни. Реверс этих монет был прозаичным — номинал словами посередине. Новые серии, с изображением профиля Георга VI без короны и с графическими изображениями на реверсе, появились в 1938 году. На бронзовых монетах размещался кенгуру, а на серебряных — снопы пшеницы (три пенса) или меринос (шиллинг), но на шести пенсах осталась измененная версия герба, а на флорине присутствовала более сложная и коронованная версия герба. Сюжеты реверсов сохранились и в серии 1953—1964 годах, с профилем Елизаветы II на аверсе. Крона (5 шиллингов) с короной Тюдоров на реверсе чеканилась только в 1937—1938 годах. Флорин выпускался по поводу юбилея федерации (1951) и визита королевы (1954).

Напишите отзыв о статье "Австралийский фунт"

Ссылки

  • [www.banknotesgallery.com/2010/05/Commonwealth-Australia-10-Pounds-note-Admiral-Arthur-Phillip-Australian-paper-money-currency-images.html Банкноты стран мира. 10 Австралийских фунтов, с изображением Адмирала Артура Филлипа]
Предшественник:
Фунт стерлингов
Соотношение: по номиналу
Валюта Австралии
1910 – 1966
Преемник:
Австралийский доллар
Причина: переход на десятичную систему
Соотношение: 2 доллара= 1 фунт

Отрывок, характеризующий Австралийский фунт

– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.