Австро-турецкая война (1663—1664)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Австро-турецкая война 1663—1664
Дата

1663-1664

Место

Венгрия, Хорватия

Итог

Вашварский мир

Противники
Австрия Османская империя
Командующие
Раймунд Монтекукколи

Николай Зринский
Жан-Луи Радюи де Суше

Фазыл Ахмед-паша
Силы сторон
66,5 тысяч 100 тысяч
Потери
неизвестно неизвестно

Австро-турецкая война 1663—1664 годов или Четвёртая австро-турецкая война — война между Габсбургской монархией и Османской империей.



Предыстория

Причиной войны стало то, что Дьёрдь II Ракоци, князь Трансильвании, без разрешения Высокой Порты в 1658 году вторгся в Польшу. Княжество Трансильвания было турецким вассалом, поэтому узнав о таком несанкционированном действии Османская империя объявила ему войну. Вскоре великий визирь Кёпрюлю Мехмед-паша завоевал Трансильванию, а новый трансильванский князь Иоанн Кемени бежал в Вену в поисках австрийской поддержки. Император Леопольд I, не желая, чтобы Трансильвания была аннексирована Османской империей, отправил туда Раймунда Монтекукколи с небольшой армией.

Тем временем хорватский бан Николай Зринский (Миклош Зриньи) с 1661 года делал всё для провоцирования нового османско-габсбургского конфликта, совершая на османскую территорию рейды из своего замка Нови-Зрин. Эти рейды и присутствие армии Монтекукколи вынудили турок нарушить статус-кво, существовавшее между Стамбулом и Веной с 1606 года.

Кампания 1663 года

Летом 1663 года османская армия из 100 тысяч человек под командованием великого визиря Фазыл Ахмед-паши Кёпрюлю вторглась в Габсбургскую Венгрию и в сентября взяла Нове Замки. Для отпора им имелось лишь 12 тысяч человек под командованием Раймунда Монтекукколи и 15 тысяч венгерско-хорватских войск Николая Зринского.

В январе 1663 года император Леопольд I созвал Имперский парламент, призывая германских и европейских монархов на помощь, и преуспел. Была собрана армия из 30 тысяч баварцев, саксонцев и бранденбуржцев. Даже заклятый враг Габсбургов — Людовик XIV — прислал корпус из 6 тысяч человек во главе с Жаном де Колиньи-Салиньи.

Кампания 1664 года

В начале 1664 года Имперская армия была разделена на 3 корпуса: на юге находился 17-тысяч венгерско-хорватских войск под командованием Николая Зринского, в центре — основная армия Монтекукколи из 28,5 тысяч человек, на севере — 8,5 тысяч человек под командованием генерала Жан-Луи Радюи де Суше. Ещё 12,5 тысяч человек находилось в резерве, обороняя крепости. Армия не представляла собой единого целого из-за разногласий между командующими, наиболее независимо вёл себя Зринский.

Зринский вторгся в Османскую Венгрию и форсировал Драву в районе Осиека, но так и не смог взять свою основную цель — город Надьканижа. В июне полуторамесячную осаду города пришлось снять из-за приближения Кёпрюлю с основной турецкой армией. Турки даже взяли замок Нови-Зрин, так как Монтекукколи отказался прийти на выручку хорватскому командующему.

После взятия Нови-Зрина турки двинулись на Вену, однако на реке Раба между Могерсдорфом и Сентготтхардским аббатством столкнулись с армией Монтекукколи. В битве при Сентготтхарде турки потеряли от 16 до 22 тысяч своих лучших войск.

В северной Венгрии Де Суше одержал ряд небольших побед над турками, самой важной из которых была победа в битве при Левице.

Через 9 дней после битвы при Сентготтхарде был подписан Вашварский мир. Несмотря на победу Австрии в битве, был признан контроль Османской империи над Трансильванией и районом Нове-Замки; замок Нови-Зрин был разрушен. Основным фактором, повлиявшим на австрийскую позицию на переговорах, была французская угроза владениям Габсбургов в Нидерландах, Германии и Италии.


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Напишите отзыв о статье "Австро-турецкая война (1663—1664)"

Отрывок, характеризующий Австро-турецкая война (1663—1664)

– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.
Пьер чувствовал, что он был центром всего, и это положение и радовало и стесняло его. Он находился в состоянии человека, углубленного в какое нибудь занятие. Он ничего ясно не видел, не понимал и не слыхал. Только изредка, неожиданно, мелькали в его душе отрывочные мысли и впечатления из действительности.
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.
То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.