Австро-турецкая война (1716—1718)

Австро-турецкая война (1716—1718)
Основной конфликт: Австро-турецкие войны
Дата	1716-1718
Место	Балканский полуостров
Итог	Пожаревацкий мир
Противники
Австрийская империя Османская империя
Командующие
Евгений Савойский Дамат Силахдар Али-паша
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Австро-турецкая война 1716—1718 годов — одна из многочисленных войн между Австрией и Османской империей.

Предыстория

В 1714 году Османская империя объявила войну Венеции. Однако Венеция заключила пакт о взаимной обороне с Австрией, которая опасалась, что после победы турки станут угрожать её границам в Хорватии. Переговоры оказались безрезультатными, и в 1716 году великий визирь Дамат Силахдар Али-паша повёл армию на Белград, а флот отправился блокировать Корфу.

Боевые действия

Турецкая мобилизация проходила медленно, поэтому численность войск была недостаточной, и когда 5 августа 1716 года армии противоборствующих сторон сошлись у Петроварадина, то Евгению Савойскому понадобилось лишь 5 часов, чтобы наголову разбить турок; великий визирь был убит в бою.

Август 6-го... пополудни получена вѣдомость, что войска Цесарскія побили Турковъ съ 200.000, о чемъ палили изъ пушекъ.

— ПОХОДНЫЙ ЖУРНАЛЪ 1716 ГОДА

Новости о поражении под Петроварадином настолько обескуражили турок на Корфу, что они сняли осаду.

Из Петроварадина принц Евгений направился в Банат, и после нескольких недель осады крепость Тимишоара капитулировала.

В 1717 году Евгений Савойский прогнал турок из Белграда, а затем, двигаясь по долинам балканских рек, продолжил наступление на юг, глубоко проникнув вглубь территории Османской империи.

В мае 1718 года великим визирем стал Невшехирли Дамат Ибрахим-паша, и османское правительство проявило готовность подумать о заключении мира. Переговоры проходили в расположенном к юго-востоку от Белграда Пожареваце. Посредниками были британский и голландский послы при дворе султана.

Итоги

По итогам войны Австрия сохранила за собой Белград и Темешвар, и сдвинула свои границы к Нишу. Помимо прочего, Австрия расширила доступ к торговле с территориями, входившими в сферу влияния Османской империи.

Источники

• Кэролайн Финкель «История Османской империи: Видение Османа» — Москва: АСТ, 2010. ISBN 978-5-17-043651-4
• ПОХОДНЫЙ ЖУРНАЛЪ 1716 ГОДА — Санктпетербургъ,1855 год.

Отрывок, характеризующий Австро-турецкая война (1716—1718)

Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.