Автобус Победы

Автобус Победы (Сталинобус) — общественная акция, проводимая с 2010 года в ряде городов России и стран СНГ. Заключается в размещении изображений И. В. Сталина на средствах общественного транспорта. Проводится главным образом в период празднования Дня Победы СССР над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов.

По словам одного из организаторов акции Дмитрия Лыскова, эта акция носит исторический, а не политический характер: «Она возвращает на улицы городов к 9 мая портрет Верховного Главнокомандующего и призвана напомнить о роли И. В. Сталина в великой Победе» и проводится общественными усилиями за счёт добровольных пожертвований энтузиастов. Изображения Сталина на транспортных средствах размещаются на коммерческой основе.

Хронология

2010 год

Впервые акция была проведена в 2010 году и была приурочена к 65-й годовщине Победы СССР в Великой Отечественной войне. 5 мая в Санкт-Петербурге на маршрут 187-К вышел автобус в праздничной раскраске с изображением Сталина. Значительная часть этого маршрута проходит по Невскому проспекту — главной петербургской улице. По словам перевозчика, автобус этого маршрута со Сталиным ездил один день.

Инициатором этой акции выступил журналист и блогер из Санкт-Петербурга Виктор Логинов.

Портрет Сталина разместили на борту автобуса маршрута 187-К, являющегося нелегальным и вышедшего на маршрут с нарушением закона Санкт-Петербурга № 19-4 «О наземном пассажирском маршрутном транспорте общего пользования в Санкт-Петербурге» Автобус принадлежал ООО «Сеть пассажирских перевозок», которое известно тем, что на момент акции имело давний конфликт с властями Санкт-Петербурга, не имело договора с Комитетом по транспорту, за 2008 и 2009 годы 10 раз привлекалось к административной ответственности и являлось фактически банкротом..

2011 год

На следующий год после петербургской акции, организаторы заявили о намерении провести её и в других городах России, в частности, в Москве, Новосибирске, Омске, Волгограде, Кирове. Акция была приурочена к 66-й годовщине победы в Великой Отечественной войне (май 2011 года) и 70-й годовщине парада на Красной площади 7 ноября 1941 года (ноябрь 2011 года).

Организаторы столкнулись с противодействием властей, которые запретили выход некоторых автобусов на линию. 5 мая 2011 года телеканал НТВ сообщал, что почти во всех регионах организаторы получили отказ со стороны рекламных агентств и перевозчиков, к которым они обращались.

С 5 мая в Волгограде стали ездить две маршрутки с портретами Сталина на борту.

С 6 мая две маршрутные «ГАЗели» с изображением Сталина начали курсировать в Омске. Как прокомментировали организаторы акции, разместить портрет Сталина на муниципальных автобусах не удалось, так как для этого требуется разрешение администрации города, поэтому в качестве передвижного транспаранта организаторы решили использовать маршрутные такси.

6 мая два автобуса Победы вышли в Иркутске. По словам организаторов, в сборе средств приняли участие около 300 человек, на аренду рекламного места и оклейку автобусов было потрачено 40 тыс. рублей. Координатор акции Пётр Бирюков отметил: «В первую очередь — это наш подарок нашим ветеранам, поздравление с Днем Победы. И лишь во вторую — такой восклицательный знак, напоминание, что не все согласны с тотальной десоветизацией нашего общего прошлого». В первый же день вандалы испортили портрет. Водителям удалось поймать одного из вандалов, им оказался подросток из неблагополучной семьи, который сказал, что ему предложил сделать это за небольшую сумму «какой-то дядька». Представители рекламного агентства заявили, что изображение будет восстановлено.

10 мая автобус с портретом Сталина вышел в Новосибирске. Как сказал организатор акции Василий Манохин, автобус не является маршрутным, он принадлежит одному из городских предприятий. Однако в городе его можно будет встретить в течение месяца. Ранее мэрия города запретила выход автобусов Победы на городской маршрут. «Франция помнит Наполеона, это их история, а Сталин — это наша история. Посмотрите, сейчас в СМИ с шлема Гагарина стерты буквы „СССР“, потому что это „мерзкий тоталитарный совок“. Но ведь это же было», — сказал Манохин.

Всего в 2011 году Сталинобусы появлялись на улицах 14 российских городов (Москва, Санкт-Петербург, Волгоград, Иркутск, Омск, Киров, Уфа, Новосибирск, Хабаровск, Южно-Сахалинск, Тюмень, Чита, Томск, Калининград) и в одном городе на Украине (Севастополь).

2012 год

В 2012 году акция была проведена вновь. Сталинобус появился в Нижнем Новгороде, Саранске, Новочеркасске, Набережных Челнах, Екатеринбурге, Владивостоке и ряде других городов.

2013 год

В начале 2013 года акцию решили приурочить к 70-летнему юбилею победы советских войск в Сталинградской битве. Сталинобусы вышли в трёх городах: Волгограде, Чите и Санкт-Петербурге. Акция состоялась при поддержке КПРФ, Профсоюза граждан России и Народного комиссариата исторической достоверности. Акцию поддержали участники движения «Суть времени» С. Е. Кургиняна.

Реакция и оценки

Проведение акции вызвало значительный общественный резонанс.

Акция была поддержана КПРФ и Профсоюзом граждан России. В то же время ряд российских политиков и правозащитников выступили против неё.

Портрет Сталина на первом «сталинобусе», вышедшем на рейс 5 мая 2010 года, вскоре после начала курсирования был закрашен активистами партии «Яблоко». Один из участников акции так прокомментировал свой поступок: «Тот факт, что автобус с изображением Иосифа Сталина ездит по Петербургу, я воспринимаю как личное оскорбление и не вижу для себя возможности закрывать на это глаза.»

Глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева заявила о сугубо отрицательном отношении к акции, сказав, что «появление изображений Сталина у многих вызовет решительный протест». Глава российского отделения общества «Мемориал» Ян Рачинский заявил: «Все это еще раз подтверждает необходимость правовой оценки деяний Сталина. Пропагандировать преступника такого масштаба, мягко говоря, нехорошо».

Научно-информационный центр «Мемориал» обратился к властям Санкт-Петербурга с просьбой убрать автобус с изображением Сталина с улиц города.. Директор НИЦ Ирина Флиге заявила: «Мы просим губернатора принять меры к пресечению политической провокации в Петербурге. Действия транспортной компании не только наносят моральную травму жертвам политических репрессий, но и оскорбляют ветеранов войны, жителей блокадного Ленинграда». Руководитель президентского Совета по правам человека Михаил Федотов заявил, что Федеральная антимонопольная служба должна отреагировать на проведение акции. По мнению Федотова, эта акция является провокацией в чистом виде. В ответ на заявление Федотова начальник московского управления ФАС Владимир Ефимов сказал, что нарушений законодательства в такой акции нет: «Можно наносить любой портрет, хоть Ленина, хоть Сталина, нарушения в этом никакого не будет, если, конечно, при этом не будет никаких провокационных или экстремистских надписей».

Лидер партии «Яблоко» Сергей Митрохин также негативно отнёсся к акции, выступив за её запрет. По мнению Митрохина, «эта символика должна быть запрещена на государственных мероприятиях, в публичных местах, в органах власти, в кабинетах чиновников, в полиции и армии». Митрохин пояснил, что речь о любой символике, «возвеличивающей образ палача нашего народа», включая портреты Сталина.

Социолог Сергей Кара-Мурза писал: «Пытаясь разместить портреты Сталина на автобусах, граждане хотят выразить своё отрицание того пути, на который нас толкнули Горбачев с Ельциным и по которому страна катится и сегодня. Это — способ волеизъявления людей, лишенных доступа к СМИ, для выражения своего несогласия.»

Критически об акции высказывались представители общественности Прибалтики, Украины и Белоруссии. В частности, общественный комитет по увековечиванию памяти жертв Голодомора обратился к президенту Украины В. Ф. Януковичу с просьбой не допустить появления «сталинобуса» в Севастополе, указав на то, что эта акция «является нарушением всех и всяческих моральных норм, поскольку речь идет о человеке, несущем ответственность за гибель миллионов». Мэр Риги Нил Ушаков заявил, что власти города не допустят появления «сталинобусов» в городе. Власти Таллина также выступили против проведения акции в своём городе.

См. также

• Неосталинизм

Ссылки

• [stalinobus.info/ Официальный сайт акции]
• [users.livejournal.com/_lord_/1589648.html Манифест Акции «Автобус Победы»]
• [interfax.ru/print.asp?sec=1448&id=187830 Битва за Сталина] // Интерфакс, 28 апреля 2011
• [www.interfax.ru/society/news.asp?id=135664 Автобус с портретом Сталина снова вышел на маршрут в Петербурге]
• [www.interfax.ru/society/txt.asp?id=135675 Защищая Сталина]
• [www.interfax.ru/news.asp?id=135602 Правозащитники просят Матвиенко убрать изображение Сталина с автобуса]

Отрывок, характеризующий Автобус Победы

– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.