Автокефалия

Автокефа́лия (греч. αὐτοκεφαλία от αὐτός — сам + κεφαλή — голова) — самоуправление, независимость. Автокефальной называется административно независимая Поместная церковь, предстоятелем которой является епископ в сане патриарха, или архиепископа, или митрополита.

С точки зрения Русской православной церкви, исключительной прерогативой автокефальной церкви является право самостоятельно совершать мироварение. С точки зрения Константинопольского Патриархата право совершать мироварение принадлежит Константинопольскому Патриарху в сослужении представителей Поместных Православных Церквей.

Право предоставления (обретения) автокефалии в православии не определено ясно и окончательно, и является предметом пререкания между Константинопольской кафедрой и иными поместными церквями. Провозглашение автокефалии было одним из наиболее проблемных вопросов, обсуждавшихся в ходе подготовки Всеправославного собора. Точку зрения Константинополя на этот вопрос изложил архиепископ Иов (Геча):

Изучение вопроса началось с того, что считалось, что Вселенский Патриархат — единственный патриархат в православном мире, который имеет право предоставлять автокефалию — и по исторической, и по каноническим причинам. Потому что в истории все новые автокефалии, которые появились, начиная с XVI в., с появлением Русской Православной Церкви до наших дней, — это бывшие территории Вселенского Патриархата, которым он дарил автокефалию. А по каноническим причинам, потому что Вселенский Патриархат занимает в православном мире первое место.

При обсуждении вопроса автокефалии на всеправославном уровне в духе консенсуса было сказано: «Нет! Константинополь не может сам предоставлять автокефалию. Надо добавить, что для дарования автокефалии должно быть согласие и обращение от той Церкви, от которой какая-то часть хочет получить автокефалию». <…>

Тогда, в рамках подготовки к Всеправославному Собору, Константинопольский Патриархат пошел на компромисс, согласился с тем, что автокефалию может предоставить Константинополь только при согласии и по просьбе Церкви, в которой часть находится.

Пошли дальше. Дошли до подготовки Томоса — документа, провозглашающего автокефалию данной Церкви <…> Опять был вопрос, что этот Томос подписывает только Константинопольский Патриарх. В рамках дискуссии было сказано: «Нет! Его должны подписать все главы, все предстоятели Поместных Церквей. Потому что они должны быть согласны, должны признавать эту новую Церковь». Опять Константинопольский Патриархат пошёл на компромисс и сказал: «Хорошо. Будут подписывать Томос все предстоятели Поместных Церквей». <…>

Дошло до вопроса подписания Томоса. Из истории мы знаем, что Томосы подписывались Константинопольским Патриархом, который после своей подписи ставит слово «Провозглашает». Потому что Вселенский Патриарх как первый, как возглавляющий свой ​​Синод — он провозглашает автокефалию. А за ним просто ставили подписи члены Синода Константинопольской Церкви без единого слова. Потому что провозглашает глава, а другие просто своей подписью подтверждают, что это официальный, действительный документ. И Константинополь хотел приспособить эту практику и сказать: «Константинопольский Патриарх подписывает Томос со словом „Провозглашает“, а другие предстоятели, как ранее члены Синода, просто ставят за ним свою подпись согласно порядку православных диптихов». Опять была дискуссия, и опять новое требование: «Нет! Другие патриархи тоже должны какое-то слово добавить после своей подписи». И Константинополь снова пошел на компромисс. И сказал: «Ну, тогда сделаем так: Константинопольский Патриарх подписывает и ставит слово „Провозглашает“, а другие патриархи подписывают и ставят слово „Сопровозглашает“ — по принципу литургического богослужения». Ведь когда совершается Божественная литургия, то всегда служит первый, которого мы считаем предстоящим на службе, а другие сослужат. <…>

Представители Московского Патриархата не согласились с этим словом «Сопровозглашает». Они хотели, чтобы каждый патриарх подписывал со словом «Провозглашает». И здесь уже Вселенский Патриархат не согласился. <…> Провозглашать может только один человек, а другие, которые с ним, могут сопровозглашать. Но не может каждый провозглашать по-своему. И на этом данный вопрос был заблокирован. <…> Для Константиноля это значит, что вопрос автокефалии сейчас остаётся статус кво, так, как было в самом начале его рассмотрения.

В конечном итоге вопрос был исключён из рассмотрения Всеправославным собором.

См. также

• Автокефальная церковь
• Православная Церковь в Америке
• Автокефалия Русской церкви

Ссылки

• [www.bogoslov.ru/text/192548.html Автокефалия. Портал Богослов. Ru]
• Автокефальная церковь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Автокефалы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Прот. Владислав Цыпин. [www.pravenc.ru/text/63032.html Автокефалия.] // Православная энциклопедия. т. 1. с. 199—201.

Отрывок, характеризующий Автокефалия

Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.