Автокоммуникация

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Автокоммуникация (от греческого слова αὐτός — сам — и латинского слова communication — связь, сообщение; буквально: общение с самим собой) — это форма коммуникации и тип информационного процесса в культуре, суть которого заключается в том, что адресат и адресант сообщения совпадают.

История

Термин был введен Ю. М. Лотманом в статье «О двух моделях коммуникации в системе культуры» (1973). Согласно Лотману, коммуникация осуществляется как минимум по двум каналам, устроенным различным образом — в соответствии с двумя возможными направлениями передачи сообщения. Первым, наиболее распространенным, является направление «Я-ОН» (где «Я» — это адресант, а «ОН» — адресат). При передаче сообщения предполагается, что адресанту известно нечто неизвестное адресату. Вторым направлением является автокоммуникация; это направление «Я-Я».

Автокоммуникация может показаться парадоксальной, однако этот тип коммуникации встречается довольно часто и играет важную роль в культуре. «Я»-адресат в случае такой коммуникации приравнивается к третьему лицу. В отличие от направления «Я-ОН», при котором информация перемещается в пространстве, в случае автокоммуникации сообщение перемещается во времени. Лотмана прежде всего интересует тот случай, когда передача информации выполняет не мнемоническую, а иную культурную функцию: ценность автокоммуникации заключается в том, что передаваемое таким образом сообщение становится более значимым, передаваемая информация не становится избыточной. Сообщение приобретает новый смысл в силу того, что оно перекодируется, вводится новый код. В результате адресант (он же адресат) трансформируется, чего не происходит в том случае, когда информация передается третьему лицу.

Информация передается по каналу «Я-Я», когда субъект обращается с текстами и речами к самому себе. Это могут быть дневниковые записи, автобиография, чтение собственного текста. Также автокоммуникацией Лотман называет процесс, когда на внутренний монолог субъекта влияет внешняя ситуация (например, звуки окружающей среды) — добавочные внешние коды перестраивают словесное сообщение. Та же ситуация возникает в том случае, когда писатель читает собственный текст не в черновом варианте, а напечатанным. Передавая информацию самому себе, адресат внутренне перестраивает свою сущность, поскольку сущность личности можно трактовать как индивидуальный набор значимых кодов для коммуникации, а этот набор в процессе автокоммуникации меняется.

Последствия

Концепт Лотмана становится особенно значимым в философии постмодернизма. Многие ключевые для постмодернизма концепты (в первую очередь, деконструкция и смерть автора) могут быть описаны как осуществляющиеся в режиме автокоммуникации, посредством её.

Критика, альтернативные точки зрения

В автокоммуникативной по своей сути книге «Ролан Барт о Ролане Барте», впервые изданной в 1975 году, философ называет современное ему общество обществом отправителей:

«Я живу в обществе отправителей (каковым являюсь и сам): все, с кем я встречаюсь или кто пишет мне, посылают мне какую-нибудь книгу, текст, отчет, проспект, письмо с протестом, приглашение на спектакль или выставку и т. п. Со всех сторон так и прет наслаждение письмом, производством; а поскольку система эта коммерческая, то свободное производство и здесь переживает кризисы, резкие колебания и панику; как правило, тексты и зрелища стремятся туда, где на них нет спроса; на свою беду, они не встречают не друзей и тем более не партнеров, а лишь „знакомых“; в результате эта коллективная эякуляция письма, в которой можно было бы усмотреть утопическую сцену свободного общества (где наслаждение циркулирует без посредства денег), сегодня походит на конец света».

Р. Барт описывает такую ситуацию, когда две модели коммуникации смешиваются. Описанная ситуация со временем усилилась, и сейчас не всегда можно отличить коммуникацию от автокоммуникации. Автокоммуникация трансформировалась — адресанту становятся нужны не адресаты (адресатом является он сам), а свидетели. То есть автокоммуникация уже не является самоценной без свидетелей, не обладая внешними чертами коммуникации «Я-ОН». Но сообщение может не найти свидетеля, поскольку все поглощены процессом отправления.

Автокоммуникация в современном обществе

В культуре постмодерна атокоммуникативные процессы выражены особенно ярко, поскольку представления о частном трансформируются, жизнь человека становится более открытой. Если раньше автокоммуникация проявлялась преимущественно в формах, действительно обращенных к адресату сообщения, то теперь для автокоммуникации используются каналы, созданные для коммуникации по модели «Я-ОН» (например, социальные сети).

Место в массовой культуре

Современная культура, в силу развития технологий, способствующих коммуникации субъекта с самим собой, а также акцентуации субъекта на себя, автокоммуникативна. В связи с этим концепт автокоммуникации находит неизбежное выражение в произведениях массовой культуры. Например, фильм «Бездельник» (Slacker, 1991) полностью посвящён автокоммуникации. Весь фильм состоит из монологов множества персонажей. Одновременно монолог произносит, перемещаясь по городу, один персонаж, причем речь, с которой он обращается к другому или другим, обладает всеми чертами автокоммуникации. «ОН» не является адресатом сообщения. Окончив свою речь, персонаж удаляется, и далее, как правило, новым адресантом сообщения становится молчащий ранее слушатель, обращаясь с речью к другому (но по сути к себе).

Термин «автокоммуникация» даже упоминается в рецензиях на данный фильм:

«Это — бессюжетный видеоряд, иллюстрирующий завороженность автокоммуникацией. В фильме практически отсутствуют моменты, за исключением сюжетных периферических склеек, где бы сценарный герой оставался в одиночестве и полном молчании — вне перманентной знаковой работы, вне озабоченности некоим символическим дискурсом. Или говорливые компании, или щебечущие парочки, или молчаливая автокоммуникация, интенсивный монолог с самим собой. Даже обыкновенные повседневные действа, вроде похода за кофе или газетой, обрастают текущей коммуникацией, становятся её придатком. Здесь живет, царствует, доминирует коммуникативность. А странные, искусно и остро подобранные, фиктивные диалоги лишь уводят от этой фундаментальной вовлеченности в сам процесс коммуникации. Включенность… даже не в сами процедуры передачи информации, эмоционального поглаживания собеседника, а в процесс говорения, — повседневно „магического“, предельно эгоцентричного, артикулирующего некую „самость“, личностную подлинность».

Автокоммуникация в произведениях массовой культуры не обязательно связана с темой технологий или принимает черты коммуникации с другими, как в фильме «Бездельник». Мотив раздвоения личности, когда «Я»-адресат воспринимается как третье лицо, часто встречается в современном искусстве — например, в книге «Бойцовский клуб» и её экранизации. Главный герой трансформируется благодаря встрече и коммуникации с решительным Тайлером Дерденом, философия которого проявляется в действии. В итоге главный герой понимает, что остановить Тайлера можно только убив самого себя, при этом не осознавая, что Тайлер — это и есть он сам.

Примечания

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Автокоммуникация

Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.