Автомагистраль D2 (Чехия)
| Автомагистраль D2 | |
2 | |
 | |
| Страна | |
|---|---|
| Регион | |
| Статус |
автомагистраль |
| Длина |
60,7 |
| Начало | |
| Через | |
| Конец | |
| Пересечения с другими дорогами | |
Автомагистраль D2 (чеш. Dálnice D2), Братиславская автомагистраль (чеш. Bratislavská dálnice) — чешская магистральная автомобильная дорога, соединяющая Брно с Братиславой. Чешская часть дороги была завершена в 1980 году. С 1993 по декабрь 2007 года на дороге функционировал пограничный переход Ланжгот-Бродске. Длина дороги составляет 60,7 км. Часть европейского маршрута E 65.
История
Проект дороги впервые появился в Решении Правительства ЧССР №286 от 10 апреля 1963 года, в котором содержался проект дороги, соединяющей Брно с Братислвой и ВНР [1]. Строительство началось 1 апреля 1969 года на участке Братислава—Малацки. Строительство первого участка дороги на территории Чехии (Брно—Блучина) началось в 1974 году. Строительство чешской части дороги завершилось 8 ноября 1980 года. Тогда же был готов целый участок дороги Брно—Братислава. Сама дорога, однако, не считалась завершенной, потому что не был готов короткий (23 км) участок от Братиславы до границы с Венгрией (был построен уже в независимой Словакии).
В 1993 году, дорога была разделена государственной границей. Как и у большинства других дорог, соединяющих Чехию и Словакию, чешская и словацкая части дороги сохранили исходную нумерацию. Около Ланжгота был построен пограничный переход (на тот момент, это был единственный чешский пограничный переход, расположенный на автомагистрали). Со вступлением Чехии и Словакии в Европейский Союз с 1 мая 2004 года был прекращен таможенный контроль и стало возможным переходить границу без заграничного паспорта, по внутренним документам, удостоверяющим личность. 21 декабря 2007 года Чехия и Словакия стали частью Шенгенской зоны и пограничный переход прекратил своё существование.
Маршрут
Описание маршрута
Дорога начинается на перекрестке с автомагистралью D1 и ведет на юг. На север от перекрестка, планируется построить Братиславскую радиальную дорогу, которая соединит D2 со строящейся Брненской городской кольцевой дорогой. Европейский маршрут E 65, переходит с пражского направления D1 на этом же перекрестке и проходит по дороги на всем её протяжении. Дорога проходит по равнине без резких спусков, подъемов, поворотов и тоннелей. Дорога пересекает несколько рек, самые крупные из которых: Свитава и Морава. На мосту через Мораву находится конец дороги.
Платный участок (наклейка для автомобилей массой до 3,5 т. и электронная система оплаты для остальных) в направлении на Братиславу начинается после съезда 3 Брно-Хрлице и продолжается вплоть до государственной границы. В направлении на Брно, платный участок начинается у зоны отдыха Ланжгот (бывший пограничный переход) и продолжается до съезда 3 Брно-Хрлице. В качестве бесплатной альтернативы, можно воспользоваться дорогой 425, которая на некоторых участках проходит рядом с автомагистралью, параллельно ей.
Интересные факты
- Самая короткая автомагистраль в Чехии – 60,7 км. Второе место занимает строящеяся D8 – 92,2 км.
- Наименьшее количество перекрестков и съездов – 6 перекрестков/съездов. Второе место у строящейся D8 – 14 перекрестков/съездов.
- Самая низкая точка над уровнем моря на чешских автомагистралях – 157 м над у./м. на 59-м километре, рядом с мостом через Мораву. На втором месте D8 – которая на 36-м километре проходит на высоте 160 м над у./м.
- Первая полностью завершенная автомагистраль (на территории Чехии) – строительство завершено 8 ноября 1980. Вторая завершенная автомагистраль D5, последний участок которой был завершен в 2006 году.
- Наименьшее количество краев, через который проходит автомагистраль: 1 край (Южноморавский край)
- Первая чешская автомагистраль, на которой открылся пограничный переход – 1 января 1993. Второй чешской автомагистралью с пограничным переходом была D5 (10 ноября 1997 года). После 2007 года, пограничные переходы на автомагистралях D1 и D8 не строились, хотя и были в первоначальных проектах.
- Наименьшее среди чешских автомагистралей количество спусков и подъемов.
- Единственная чешская автомагистраль, на которой, после завершения строительства нет и не будет ни одного тоннеля.
- D2 u MUK Blucina.jpg
Автомагистраль D2 недалеко от деревни Блучина
Напишите отзыв о статье "Автомагистраль D2 (Чехия)"
Примечания
- ↑ [www.dalnice-silnice.cz/prilohy.htm Přílohy]
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Автомагистраль D2 (Чехия)
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
