Автомобиль, скрипка и собака Клякса

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Автомобиль, скрипка и собака Клякса
Жанр

семейный фильм
музыкальный фильм
комедия

Режиссёр

Ролан Быков

Автор
сценария

Алла Ахундова

В главных
ролях

Ролан Быков
Георгий Вицин
Зиновий Гердт

Оператор

Михаил Ардабьевский

Композитор

Максим Дунаевский

Кинокомпания

Киностудия «Мосфильм».
Второе творческое объединение

Длительность

101 мин.

Страна

СССР СССР

Язык

русский

Год

1974

IMDb

ID 0071179

К:Фильмы 1974 года

«Автомобиль, скрипка и собака Клякса» — широкоформатный фильм режиссёра Ролана Быкова.





Сюжет

В Таллине, в большом дворе, окруженном старыми обшарпанными двухэтажными домами, живут герои этого фильма. Два школьных товарища влюблены в самую красивую девочку двора. Один из них, Олег — мастер на все руки — возится с машинами и другими железками, а другой — Давид, учится играть на скрипке. Старшая сестра девочки оканчивает школу, но уроки не лезут ей в голову, и ей помогают их учить то одноклассник, то репетитор… А ещё у неё есть маленький братик Кузя. Он — творец. Из знакомой чёрной собаки при помощи зубной пасты он делает «зербу» (так он называет зебру). А вообще-то у него есть мечта — чтобы у него было много-много кошек. Ведь из них легко сделать обезьян. А из каждой обезьяны довольно просто сделать медведя. А уж из медведей нетрудно сделать себе товарищей!

В главных ролях

(в титрах фильма обозначены только имена актёров, но не роли)

  • Олег Анофриев — сыграл роли: музыканта, играющего на Аккордеоне и Гитаре
  • Ролан Быков — сыграл роли: Дирижёра, Скрипача, Леонида Ломакина, Жителя дома, Глухонемой бабушки, Старушки с кошками
  • Георгий Вицин — сыграл роли: музыканта, играющего на Банджо и Гитаре
  • Зиновий Гердт — сыграл роли: музыканта, играющего на Ударных и дедушки Давида
  • Николай Гринько — сыграл роли: музыканта, играющего на Контрабасе и папы Олега
  • Михаил Козаков — сыграл роли: музыканта, играющего на Скрипке и Бас-гитаре, и Шашлычника
  • Алексей Смирнов — сыграл роли: музыканта, играющего на Тубе; Шашлычника и жителя дома Фердыщенко
  • Спартак Мишулин — сыграл роли: музыкант без инструмента, Таксиста и Прохожего

В ролях

В эпизодах

Съёмочная группа

Факты

  • Приз за лучшую режиссёрскую работу Ролану Быкову, 1975 год, 8-й Всесоюзный кинофестиваль (Кишинёв).[1]
  • В фильме использован приём «вариэкрана»: границы кадра меняются в зависимости от сюжета, действие может выходить за его пределы.
  • Фильм снимался в Таллине и в Пярну. Некоторые эпизоды снимались в Москве около посёлка Рублёво (например, сцена проезда музыкантов на телеге снята близ старого, ещё до первой реконструкции, моста на пересечении Рублёвского ш. и МКАД в сторону сада "Дружба").
  • Название фильма указано в одном из кадров Роланом Быковым как «Автомобиль, скрипка и собака Клякса, или За пять поцелуев».
  • В роли автомобиля выступает «Москвич-400/401».
  • Один из первых фильмов композитора Максима Дунаевского.
  • В фильме звучит музыка К.В.Глюка

См. также

Напишите отзыв о статье "Автомобиль, скрипка и собака Клякса"

Примечания

  1. КИНО: Энциклопедический словарь, главный редактор С.И. Юткевич, М. Советская энциклопедия, 1987, с.82

Ссылки

  • [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=113 «Автомобиль, скрипка и собака Клякса»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
  • [www.cinema.mosfilm.ru/Movie.aspx?id=b192bef2-f370-4c00-a1c0-f50711dbe6bd «Автомобиль, скрипка и собака Клякса»] бесплатный онлайн просмотр в "Золотой коллекции Мосфильма" на сайте «mosfilm.ru»
  • «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» (англ.) на сайте Internet Movie Database


Отрывок, характеризующий Автомобиль, скрипка и собака Клякса

– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.