Автономная Республика Кохинхина

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Автономная Республика Кохинхина
Cộng hòa Tự trị Nam Kỳ
← 1946 — 1948 →
Флаг
Кохинхина на карте Индокитайского Союза
Столица	Сайгон
Язык(и)	вьетнамский
Денежная единица	Индокитайский пиастр

К:Появились в 1946 годуК:Исчезли в 1948 году

История Вьетнама

Доисторические времена от 500 тыс. лет до н. э. Древние вьетские племена, древние вьетские царства от 1 тыс. лет до н. э. Аувьеты, лаквьеты, династия Хонг-банг, королевство Ванланг до 257 до н. э. Государство Аулак 257—207 до н. э. Династия Чьеу, государство Намвьет 207—111 до н. э. Первое китайское завоевание государства вьетов 111 до н. э. — 39 н. э. Сёстры Чынг 40—43 Второе китайское завоевание государства вьетов 43—544 Династия ранних Ли 544—602 Третье китайское завоевание государства вьетов 602—905 Династия Кхук 905—938 Династия Нго 939—967 Эпоха двенадцати шыкуанов 966—968 Династия Динь 968—980 Династия ранних Ле 980—1009 Династия поздних Ли 1009—1225 Династия Чан 1225—1400 • Монгольские войны с Дайвьетом и Тямпой 1257—1288 Династия Хо 1400—1407 Четвёртое китайское завоевание государства вьетов 1407—1427 • династия поздних Чан 1407—1413 Династия Ле 1428—1527 Династия Мак 1527—1592 Возрождённая династия Ле 1533—1788 • князья Чинь 1545—1787 • князья Нгуен 1558—1777 Династия Тэйшон 1778—1802 Династия Нгуен 1802—1945 • французское колониальное правление во Вьетнаме 1887—1954 • Вьетнамская империя 1945 Августовская революция, отречение Бао Дая 1945 • Демократическая Республика Вьетнам 1945—1946 Первая Индокитайская война 1946—1954 • Государство Вьетнам 1949—1955 Разделение Вьетнама 1954 • Северный Вьетнам 1954—1976 • Южный Вьетнам 1954—1976 Вторая Индокитайская война 1957—1975 • Война во Вьетнаме 1957—1975 Третья Индокитайская война 1975—1988 Объединение Вьетнама 1976 • Социалистическая Республика Вьетнам с 1976 • «Обновление» Вьетнама с 1986 Связанные понятия Фунам, Ченла, Камбуджадеша I—XV вв. Линьи, Тямпа 192—1832 Список правителей Вьетнама Доисторические правители Вьетнама

Автономная Республика Кохинхина (вьетн. Cộng hòa Tự trị Nam Kỳ, фр. République autonome de Cochinchine) — государственное образование, существовавшее в южной части Вьетнама в 1946—1948 годах.

До Второй мировой войны Вьетнам входил в состав колониальной единицы Индокитайский Союз: Кохинхина была французской колонией и находилась в ведении Министерства торговли и колоний, а Аннам и Тонкин — протекторатами, взаимоотношения с которыми осуществлялись по линии французского Министерства иностранных дел.

После Второй мировой войны 2 сентября 1945 года на всей вьетнамской территории коммунистами была провозглашена Демократическая Республика Вьетнам. Французские власти не желали отдавать власть в руки коммунистов, и хотя 6 марта 1946 года Франция признала независимость Демократической Республики Вьетнам в составе Индокитайского Союза, однако 1 июня 1946 года верховный комиссар Д’Аржанльё заявил, что соглашение от 6 марта между Хо Ши Мином и Сентини не распространяется на территорию Кохинхины, где образуется Автономная Республика Кохинхина.

В конце 1946 года началась Индокитайская война. В 1947—1948 годах Франция, стараясь найти политическое решение конфликта, решила сделать ставку на националистов. Начались переговоры с проживавшим в Гонконге бывшим императором Бао Даем, но тот отказывался возвращаться до разрешения вопроса с Кохинхиной.

27 мая 1948 года президент Кохинхины Нгуен Ван Суан сформировал Временное центральное правительство Вьетнама, взявшее под своё управление Аннам и Тонкин помимо Кохинхины. 23 апреля 1949 года Территориальная ассамблея Кохинхины проголосовала за вхождение в состав Вьетнама; это решение было ратифицировано французским парламентом 20 мая. 14 июня было провозглашено создание Государства Вьетнам.

Отрывок, характеризующий Автономная Республика Кохинхина

– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.